ых в нужное русло, – Их словесный портрет мы вам охотно дадим. Прямо сейчас.
– Искать их в данный момент по борделям вряд ли хорошая идея, – мадам офицер наморщила лобик, – Не говоря о том, что облавы вообще малоэффективны. Вполне они могут сейчас сидеть на привязи в каком-нибудь подвале. А врываться в частные дома, нарушая без оснований прайваси, можно только в крайнем случае, когда мы абсолютно уверены, что похищенные там.
– А заявление от нас о киднепенге вы от нас сейчас примете? – настаивал я.
– Зачем? – удивилась лейтенант Робинзон, – Ваш вызов зарегистрирован компьютером. Ему присвоен номер. Это и есть заявление. Если мы найдем похитителей, их выдворят из города в профилактических целях, а если их вина будет доказана, то их просто продадут в рабство в Конфедерацию. Насыпи в болотах строить.
– А как же возбуждение уголовного дела? – меня их процедура очень удивила.
– У нас нет тут такой бюрократии, как в Старом Свете, – гордо ответила лейтенант.
– А кто будет вести розыск? – мои расспросы стали смахивать на допрос, но отвечали мне пока охотно.
– Словесный портрет мы раздадим всем патрульным. Кто первый опознает, тот и будет их арестовывать, – пожала плечами мадам лейтенант.
Нашу беседу прервал вошедший в номер отдышливый доктор. Типичный такой доктор, как из старых европейских фильмов. В лёгком костюме-тройке из чесучи. Даже с саквояжем. Лет шестидесяти. Совсем седой и без малейшего намека на лысину. С хорошей стрижкой.
– Итак, где больной? – он обвёл нас всех взглядом поверх старинного золотого пенсне, или сделанного по заказу под старину, для солидности. Чувствовалось, к тому же, что английский язык у него не родной.
Я показал ему на Катю и предупредил, что она уже выпила грамм сорок крепкого спиртного.
– Вы это учтите при назначении препаратов.
– Всенепременно, молодой человек, всенепременно, – ответил он в пространство, и, сев на кровать напротив Лупу, взял её за запястье проверить пульс.
Я отошел к двери и пригласил сержанта выйти покурить.
В коридоре представился, протянув руку.
– Джордж.
– Сэм, – ответил он на рукопожатие.
Его ладонь была крепкой и сухой, такой, какие мне всегда нравились. Терпеть не могу потных рук. Люди с такими руками у меня всегда вызывают неосознанные подозрения.
Недолго думая, я угостил сержанта “Парламентом”.
– Богато живёте, – усмехнулся он.
– Остатки былой роскоши, – пояснил, – Последняя пачка из-за ленточки. Кстати, а что тут курят из порядочного?
– Да всё же что и в Старом Мире, только в четыре раза дороже. Многие тут из-за этого курить бросили. Накладно очень, даже при нашем жаловании. Пять-шесть экю самая дешевая пачка.
– А из местного? – вопрос для меня был актуальный.
– Как правило дрянь, сигары лучше, – просветил меня он в местной табачной промышленности, – Местные сигареты неплохие есть только у испанцев, – Что-то типа староземельного “Дукадо”. Черный табак. Называется этот сорт “Конкиста”. Узнаете сразу: пачка бежевая. На ней голова в средневековом шлеме. Но они их не развозят по другим землям. Самим, говорят, не хватает. В Виго такая пачка стоит экю. В маленьких городках дешевле. Остальные местные сигареты просто солома с химией. А вот сигары рекомендую. Очень неплохи. Не хуже тех, что из-за ленточки. Размер, правда, пока только большой. Но зато недорого. В Латинском союзе большие табачные плантации и много дешёвой рабочей силы.
– Сержант, я понимаю, что мадам лейтенант блюдет честь мундира, – поменял я тему, раз вопрос с затравкой беседы мы прошли неплохо, – Но ты, мне, как мужик мужику, ответь: реально найти девчат? Или это с концами? Я даже не спрашиваю про то, как покарать похитителей. Мне девчата важней, – стукнул я кулаком по подоконнику.
– Ты в курсе, сколько в городе борделей? – ответил по-одесски.
– Нет. Даже не интересовался.
– Больше полутора сотен, – сержант для подтверждения важности информации показал пальцем на потолок, – На все вкусы, размеры и любой кошелёк. И это вполне легальных заведений, с регистрацией. Квартал “красных фонарей” это почти четверть города по территории.
Он подождал, пока я вкурю эту информацию и продолжил.
– Конечно, Орден обязан пресекать насилие и принуждение, но мы же не всесильны, хотя делаем, что можем. Совсем недавно освободили группу ваших русских девочек, которых обманом завлекли в этот бизнес. Сейчас они в лагере переселенцев. Мы даже автобус с водителем выделили им от Патрульных сил, чтобы они добрались до русских земель без проблем. Но в этом случае мы имели не только описание, но и имена этих сутенёров.
– И что вы с этими сутенёрами сделали?
– Выставили из города.
– И всё? – я был шокирован, – Да я не удивлюсь, если после такого наказания у вас здесь не будет эпидемии похищений людей.
– Решение принимал не я, а руководство. Я выполняю приказы, – сержант встал в позу святой невинности.
– И что, – недоумевал я, – Вы, их выпроваживая, даже почки им не отбили, чтобы они хотя бы ссали кровью всю оставшуюся жизнь.
– Как вы русские жестоки, – искренне удивился сержант.
– А что мне с такой мразью прикажешь в дёсны целоваться? Или вести душещипательные беседы об их тяжелом детстве, матери-проститутке и отце-алкоголике. Почему вы, как коммунисты, гуманны только с преступниками? Ты лучше об их жертвах подумай, когда в следующий раз будешь говорить о жестокости, – я начинал не на шутку заводиться.
– Мы выполняли приказ, – сержант слегка набычился.
– Приказ у вас был вывести их из города. Так? – уточнил у него.
Сержант кивнул.
– И я уверен, что в приказе не было ни слова о том, в каком состоянии вы их должны выкинуть за ворота.
Сержант снова кивнул в подтверждение моих слов.
– И уже только от вашего понимания ситуации и вашей совести зависело в каком состоянии выдворяемого выполнить такой приказ? И никто вам не мешал там самим совершить возмездие. А вы их даже дёгтем не вымазали и в перьях не вываляли.
Сержант молчал, каменея лицом. Нехороший разговор получался, очень ненужный в данный момент. Поэтому я постарался взять себя в руки и сократиться.
– О`Кей, Сэм, – я похлопал его по плечу, – Всё нормально. Я был неправ, что вспылил. Извини. Не бери дурного в голову, а тяжелого в руку. Лучше пошли, посмотрим, как там наша Катя.
Новая Земля. Свободная территория под протекторатом Ордена, город Порто-Франко.
22 год, 22 число 5 месяца, понедельник, 22:18
В номер позвонил хозяин гостиницы и попросил меня спуститься вниз. Меня там кто-то спрашивал. Я устало спросил, кто это меня на ночь, глядя, так грязно домогается? Оказалось какой-то военный. Русский, к тому же.
Всё страньше и страньше, как говаривала девочка Алиса в сказке одного английского лорда. Прапору Быхову я свой адрес вроде бы не давал. И склерозом пока ещё не страдаю. Других военных я тут не знаю. Мдя. Придётся идти самому смотреть, какой он там, в натуре северный олень.
Извинился перед мадам лейтенант, которая уже заканчивала оформлять свои бумаги, я спустился к стойке портье.
Про бумаги, это я так, по привычке, сказал. Как оказалось, скрытно от нас всё фиксировалось на цифровой диктофон, а потом уже эти звуковые файлы допросов при нас же перекачивались в ноутбук. А с ноута, как заверила лейтенант, они уже в конторе перекачают всё на основной сервер. И данная информация будет доступна Патрульным силам Ордена по всей территории, где они есть.
Мы, в смысле, я, Катя и Роза, это действо заверили письменно в отдельном протоколе, бумажном на этот раз. Катя, как потерпевшая, а мы, как не знаю кто процессуально. Ну, и все патрульные тоже поставили свои закорючки.
Лупу всё же раскрутили на словесные портреты нападавших, спасибо доктору. Классный спец этот док оказался. Фактически он её и допросил. Именно ему Катя всё рассказала, что запомнила. Лейтенант только фиксировала.
Ознакомившись с описаниями бандитов, сержант предположил, что один из нападавших очень похож на известного в городе сутенёра по имени Флориан, который держит публичный дом “Живая Роза”. Правда, официально оформлен этот бордель, как танцевальный ночной клуб. И этот Флориан, вроде бы, как из румынских цыган происходит. Многое сходится.
– Это всё надо ещё тщательно проверить, – подытожила мадам лейтенант. Скорее всего, затем, чтобы именно за ней было последнее слово.
Вот тут мне и позвонил Ной.
Внизу, переговариваясь с Ноем, стоял подтянутый молодой военный в знакомом камуфляже. Я таких на карго-плаце видел у русских машин.
Спустившись с лестницы, окликнул его по-русски.
– Добрый вечер, я Георгий Волынский, у вас ко мне какое-либо дело или как?
– Приветствую, – военный с тремя звездочками пирамидой на погонах протянул мне руку для рукопожатия, – Старший лейтенант Владимирский, Русская армия. Вы можете пройти со мной к машине для опознания?
– Опознания кого? – переспросил, боясь сглазить.
– Да тут две девушки говорят, что они ваши жёны, – при этом он ехидно улыбнулся.
Давай-давай, гони лыбу, сапог. Знал бы ты, что у меня их не две, а тринадцать, зуб даю, больше бы не улыбался вообще. От лютой зависти. Очень захотелось эту гнусную лыбу с его лица стереть, но спросил другое.
– Где они?
– В машине, у подъе