оставшихся семидесяти процентах, если бы не Русская армия.
– Причём тут Русская армия? – удивилась Робинзон.
– Как, причём? – удивился уже я, – Именно Русская армия не только освободила девочек в “Живой Розе”, но даже доставила их сюда с комфортом.
– Ваши девочки не сказали, что это была Русская армия, – мисс лейтенант о чём-то задумалась.
– Так они в униформе не разбираются, – оправдал я девчат, – Они на Новой Земле вообще первый день.
– Хорошо, – лейтенант про себя что-то решила, но делиться со мной сокровенным не стала, – Тогда мы закрываем дело, если всё так хорошо обошлось.
Её глаза улыбнулись.
– А что будет с наказанием Флориана и остальных мерзавцев? – удивился я такому быстрому закрытию уголовного преследования.
– Если это действительно была Русская армия, то Флориана, скорее всего, уже нет в городе, – усмехнулась мисс Робинзон.
– Но вы обещали дать его в розыск, – настаивал я.
– Обещала – дадим, мадам офицер пожала погонами, – Счастливо оставаться. И на будущее – не отпускайте своих девочек одних в квартал “красных фонарей”. Но, думаю, вы сами уже осознали, что это чревато.
И она, не прощаясь, вышла на улицу. Патрульные утопали за ней, напоследок, громко хлопнув дверью.
Стало слышно, как зарычал на улице остывший дизель.
Потом и этот звук быстро утих, удаляясь.
Мы переглянулись с Ноем.
– У вас всегда тут так? – спросил я.
– Раньше было лучше. Людей сюда отбирали, как на космический корабль, – ответил Ной, – А в последнее время народ понаехал очень некачественный. И в большом количестве. Будешь? – он приподнял бутылку.
– Наливай.
День второй
Новая Земля. Свободная территория под протекторатом Ордена, город Порто-Франко.
22 год, 23 число 5 месяца, вторник, 9:52
Утро вышло сурово похмельным.
Вчера, я сначала выпил с Владимирским и Ноем.
Потом только с Ноем.
Потом ещё с Ноем.
Потом поднялся к себе в номер, обнаружив в там Лупу, Прускайте и Шицгал. Они сидели рядком на кровати и дружно трескали мой вискарь из принесенных Ноем стаканов. Катя была уже косая. Остальные гляделись в норме.
Я отобрал у них бутылку. В ней оставалась ещё примерно треть жидкости.
– Это моя мужская доля, – сказал я сурово.
– Да хоть львиная. Мы не претендуем, – пьяненько ответила Ингеборге, пожав плечиками, – Нам уже хватит.
– Мы только тебя ждали. Сейчас спать пойдем, – удивила меня Роза, потому как ожидал, что именно она тут и останется меня грязно домогаться, – Катю не обижай.
Роза и Ингеборге, не дав мне даже мяукнуть, дружно встали и одновременно поставили свои пустые стаканы на тумбочку.
Катя осталась сидеть на кровати, держа свой стакан в руке, очень внимательно его разглядывая.
Я решил, ничего не говоря, подождать продолжения действия, которое все расставит по полочкам. И дождался.
Ингеборге, молча, поцеловала меня в щёку и вышла.
Роза, прижавшись всем телом, поцеловала меня в губы, прошептав на ухо.
– Кате ты сейчас нужней. Не обижайся, – и слегка прикусила мне мочку.
Я остался в номере с Катей Лупу, которая старательно отводила от меня взгляд. Ууууу...Такое состояние может продлиться и долго. Надо трясти.
– Ну, что сидишь – раздевайся, – сказал я ей будничным тоном.
– Выключи свет, – попросила она, всё так же на меня не глядя.
После секса Катю пробило на пустой базар и она, привалившись спиной к моей груди, и, положив мои ладони на свои соски, долго и подробно рассказывала мне, как красиво её село Бэлэбэнешь. И какие там живут хорошие люди. Как богато они жили при Советском Союзе. И про ту нищету, в которой они оказались после независимости. И как там у них погибают виноградники, потому что виноградари кладут плитку в Москве, чтобы заработать семьям на жизнь. А девчата разбежались панелям и рынкам. И не знаешь, какой из этих вариантов хуже.
Я её терпеливо слушал, не перебивая, понимая, что ей, после стресса, необходимо просто выговориться. Говорить о чём угодно, лишь бы напрягать голосовые связки. Самотерапия такая. Кстати, эффективная.
Параллельно мы в несколько приёмов добивали виски.
Потом я незаметно для себя уснул.
И вот теперь сижу на кровати один белым утром в жарком номере с дурной похмельной головой и горящими трубами от этого техасского самогона.
Оглядевшись, обнаружил на тумбочке лёдницу, и в три глотка выдул из неё талую воду.
Потом стал чутко прислушиваться к организму в поисках улучшения его состояния.
Тут дверь со скрипом открылась и вошла довольная жизнью Катя с моей глаженой рубашкой на плечиках.
– Проснулся? – участливо спросила она.
В этот раз она глаз не прятала.
– Мммм... – ответил я, настолько, насколько был способен.
А по Кате даже не скажешь, что вчера она вискарика набралась, чуть ли, не по брови. Что значит юность...
– Пива? – мило улыбаясь, осведомилась Катя.
– Мммм... – попытался я кивнуть головой, но это оказалось очень больно.
Пока я страдал, и пытался выдавить из себя бурное одобрение поступившего предложения, Катя мухой метнулась к Ною и вернулась, держа между пальцев в каждой ладони по паре запотевших бутылок лягера.
И даже поднесла горлышко бутылки к моим губам, придерживая другой рукой мою голову за затылок.
Божественный хмельной напиток, созданный работящими немцами из Нойехавена, влился в пищевод, разбегаясь по зебрам организма панацеей от всех утренних болячек. По крайней мере, от похмелья.
Кто знает, как это бывает, тот поймёт.
В том числе и то, что произошло дальше.
Новая Земля. Свободная территория под протекторатом Ордена, город Порто-Франко.
22 год, 23 число 5 месяца, вторник, 12:15
Собрание пионерского отряда я назначил на полдень... Тьфу на эту Новую Землю. На двенадцать ноль-ноль. Полдень у них ТУТ в пятнадцать ноль-ноль. Думаю, мне к такому никогда не привыкнуть.
Хотя местная, весьма длинная, ночь пришлась, как раз, кстати. Несмотря на ужасное похмелье, я выспался.
Осчастливленную Катю я напряг собрать всех наших дев в бигмачной напротив отеля. Не в номере же нам сидеть друг у друга на головах. Тут, всё же, далеко не президентский люкс.
Бабы есть бабы. Ровно в двенадцать была лишь Катя, докладывающая, что она всех оповестила.
Остальные тянулись ещё добрые четверть часа. Впрочем, это ещё удовлетворительный результат для женщин. Можно сказать, собрались по тревоге.
К нашему удовольствию, левого народа в это время в бигмачной было предельно мало. А сама тошниловка по планировке больше напоминала советскую столовую, нежели типовую архитектуру американского фаст-фуда. И официанток тут не предусматривалось. Голимое самообслуживание.
С разрешения толстого негра, который в белом фартуке торчал за стойкой раздачи, мы сдвинули четыре квадратных столика в одну длинную банкетную поляну. И, тут же, все девахи расселись за ней и чего-то ждут.
– Номана пошла, – съехидничал я, – Гарем называется? Заботливые жёны, растудыт вашу кочерыжку!
Девчонки настроили ушки локаторами, откровенно не понимая, чем это я недоволен.
Только Синевич отреагировала вполне адекватно.
– Ну, вот, свадебное путешествие на автобусе по пампасам у нас уже было, началась семейная жизнь, – почти пропела она, – Мужик похмельный, жен сейчас гонять будет. Традиция и тенденция, однако, на лицо.
– А чему тут быть довольным?
Я оглядел всех, остановившись взглядом на каждой. Красивые они. Но не ко времени любоваться, сейчас мне их строить надо.
– Где-то тут была моя старшая жена – самоназначенка, – я демонстративно заглянул под столик,- Никто её не видал?
– Разуй глаза, Жора. Тут я, через два человека от тебя, – ч лёгкис недовольством подала голос Ингеборге.
– И, правда, – отметил, – Здесь она. Тогда законный вопрос: заказ кто делать будет? Пушкин?
– Ну, мы думали, что ты сегодня нас угощаешь, раз позвал, – протянула Альфия.
Лично мне не жалко, да и не в лом было их сейчас покормить за свой счет, тем более, что в этом месте всё стоило какие-то копейки. Но с чего-то надо начинать застраивать коллектив.
– Угостил я вас один раз, вчера, зато по крупному, когда выбил каждой по пять тысяч экю. Это, между прочим, больше шестнадцати тонн баксов, если считать по меркам Старой Земли. Вам мало? Здесь это пару лет безбедной жизни. Плюс жраньё наше вчера у Арама с пивом, и сухие пайки от него же. За просто так? Тут за красивые глазки деньги дают при очень даже дополнительном сервисе. До гланд и далее...
Все молчали. Видать, мента рожают.
– Думаю, только за это не я вам, а вы мне шикарную поляну должны накрыть, как минимум, – резюмировал тему.
– Ну, ты бы хоть намекнул, – возмутилась Бисянка, – Мы же не телепаты. Да и не против никто, я думаю. Ну, не здесь же тебе поляну накрывать? Несолидно как-то.
– Намекать, Танечка, вчера некогда было, если помнишь, что творилось, – ответил я ей, и снова повернулся к Прускайте, – Ингеборге, ты, как старшая жена, организуй, пожалуйста, коллектив к питию кофе и поеданию всего, что тут есть.
Она всё-таки откровенно тупила и не врубалась в ситуацию. Пришлось пояснить.
– Я не прошу тебя за всех платить. Я сказал – ОРГАНИЗУЙ. Или я непонятно выразился?
– Как организовать-то? – литовка смотрела на меня непонимающими г