здил на орденское стрельбище за городским стадионом договариваться о возможности дрессировки моих “пионерок” по стрельбе и примитивной тактике, типа использований складок местности и тому подобное.
За такой левый тренаж “подосиновики” брали вполне по-божески. Единственным напрягом было то, что пришлось искать инструктора со знанием русского языка. Для большей доходчивости моих воспитуемых. А с русским языком у патрульных если не напряжёнка была, то дефицит его знания точно. Как правило, вербовали в орденский патруль бывших вояк из американцев, отслуживших уже, или в армии, или в корпусе морской пехоты. Меньшинство рекрутировалось или из бундесвера, или из ЦАХАЛА. Встречались и ветераны Французского иностранного легиона, но намного реже. Так что ребят с боевым опытом среди них было немало.
После моих настоятельных просьб, найти хоть кого-нибудь, они всё же вызвонили по мобильнику какого-то Доннермана из Израиля и передали мне трубку.
Я повторил тому свою просьбу.
Договорились встретиться через полчаса в кофейне на Овальной площади и там обсудить всё подробно.
Главное – сразу не отказался.
Новая земля. Свободная территория под протекторатом Ордена, город Порто-Франко.
22 год, 24 число 5 месяца, среда, 16:40
Доннерман оказался целым стаф-сержант-майором, если судить по шевронам на рукаве. Большой начальник по американским меркам. Но самая соль состояла в том, что боевой подготовкой в НАТО занимаются именно сержанты, а офицер в роте это уже скорее канцелярская должность.
Был он крепок, здоров и высок. Почти на голову выше меня, хотя я со своим метр восемьдесят себя маленьким отнюдь не числю. А тут, такой “матерый человечище”, как сказал бы злой дедушка Ленин.
И рука у него была широкая, сильная и мозолистая. Но жать ею мою кисть со всей дури, как некоторые здоровые дураки увлекаются, он при рукопожатии не стал. Это я ему в плюсик занес.
Познакомились. Его, как оказалось, Борисом кличут.
Сели за столик на улице. Заказали кофе.
Я себе лате.
Он – черный без сахара.
– Вот смотрю я на тебя, Боря, и вижу, что ты совсем не похож на Боруха, – начал я разговор с шутки юмора.
– А причем тут Борух? – вскинул он белёсыми бровями.
– Ну, ты же еврей, – утвердил я.
– Кто это тебе сказал? – удивился он натурально.
– Мужики на стрельбище вызванивали мне конкретного чела из Израиловки, который по-русски ботает.
– Ботаю я по-русски, потому, как это у меня родной язык. Ему меня мама научила. Да и сам из себя я весь русский из центральной России. Тверские мы. Русее не бывает. Так-то вот. Кстати, я тут единственный правильный русский на всю округу в этом Патруле, – сделал он ударение на слово “правильный”, – Хотя, попал сюда действительно из Палестины с еврейским паспортом.
– ???
– Жена – еврейка не роскошь, а средство передвижения, – ответил он на мой невысказанный вопрос старой шуткой.
– А?
– Фамилия её. Так легче было израильское гражданство получить, – предварил он не высказанный мною вопрос.
– И сюда ты с ней же?
– Не-а, она, как раз в Израиле осталась. А мне там было слишком жарко. Не мой климат.
– Ага, а тут в самый раз, да? – меня реально улыбнуло.
– А куда теперь уже денешься с подводной лодки? Раньше надо было думать. Там, за ленточкой.
– И как же ты смог тут в начальники выбиться? Русских, насколько понял, не особо тут жалуют.
– А я блатной. По личной, так сказать, просьбе высокого еврейского начальства. К тому же я по паспорту – еврей. Меня на Новой Земле фактически спрятали от разных “правозащитников”, специализирующихся на секторе Газа. И в Патруль тутошний начальником я сразу пришел. С зачётом моего российского звания старшины милиции, конвертированного в израильское звание “Рав Самаль полиции”, аттестовали меня уже здесь на стаф-сержанта. Чуть позже и майора подвесили. Был бы прапором – стал бы ворентом. Изначально так в контракте было оговорено. Ещё ТАМ. В Израиле.
– А по деньгам?
– Небо и земля. Любой мой патрульный за староземельную зарплату служить уже не будет.
– Ты всё время, тут, в Порто-Франко, служишь?
– Да нет, пару месяцев на Мысу чалился с южной стороны Залива. Нас туда – к наглосаксам, в командировки гоняют по ротации, как на ТОЙ земле в Чечню.
– А, там всё также как и в Чечне? – поинтересовался походя.
– Даже хуже, – отмахнулся он.
– А что, бывает и хуже? – тут уж удивился.
– Ещё как бывает, – утвердил сержант.
– А в русских землях был? ЗДЕСЬ, я имею в виду.
– Был, конечно.
– И как там?
– Как в Польше, – ответил Доннерман загадочной фразой.
– Не понял?
– В Польше, у кого больше, тот и пан. Что тут понимать? – пояснил он шуткой юмора, демонстрируя крепкие зубы.
– Ну, а если серьёзно, -настаивал я на делёжке информацией.
– Серьёзно... – Борис почесал затылок, затем огладил его, – Если парой слов, то в Московском протекторате голимые девяностые, разве что такого оголтелого бандитизма нет, зато есть ментовской беспредел, а под Русской армией – социализм, как при НЭПе. Мелкому частнику ещё дают подышать, а крупное всё у государства. Но рынок у них там, не распределение пайковое.
– Дела... Твою же мать. А нормальных мест тут что? Совсем нет? Девяностых я уже нахлебался до рвоты, и социализм также никаких приятных ассоциаций не вызывает.
Просто огорошил он меня.
– Почему нет? В Евросоюзе народ неплохо устроился, когда ТУТ про свою толерастию и прочий мультикультурализм забыл. Вспомнил, как самим работать надо. В Американских Штатах безопасно настолько, что даже оружие не только под запретом ношения, как здесь, гражданам даже строго воспрещено держать его и дома, все обязаны сдавать его на хранение в специальные арсеналы. Не бесплатно, разумеется. У пиндосов же свободно, значит – бесплатно. Фри, одним словом. Выдают там оружие только на выезд. Негров там полно, а вот велфера нет совсем. Все вкалывают, чтобы пожрать. Там за хулиганку срок начинается от двадцати лет, не говоря уже о чём-то серьёзнее. В Конфедерации так просто рай для белого человека, причем желательно протестанта. Католики с южных штатов тут с французами живут. В Техасе – фронтир и постоянные стычки с бандами латинос, а рулят там сумасшедшие проповедники: горцы, мормоны и прочите сектанты. Видал таких по телевизору?
Я поддакнул, подтверждая.
– И живьем тоже случалось наблюдать эти пляски с микрофоном по сцене. Правда, под хороший спиричуалс, что примиряло.
Борис отпил глоток кофе и продолжил.
– Но везде, Жора, тут капитализм, с более или менее человеческим лицом. Я имею в виду земли на север от Залива. Вот англы со скотами и айришами на своих островах пьют по-черному, со скуки. Наверное, оттого, что у них тут республики, – Борис усмехнулся, – А вот у валлийцев на континенте наоборот – княжество. В Бразилии вроде неплохо и весело, хотя и привычно бедно. Про Китай умолчу, ты туда не поедешь. А за Китаем на север – Сербия. Страна новая, как там живут – никто не знает пока, кроме того, что к русским относятся хорошо. Это север. А вот южнее Залива, всё намного хуже. Дикость, варварство, антисанитария, феодализм, государственный бандитизм помноженный на бандитизм клановый. Официальное рабство. Там только Чечня, то бишь – Ичкерийский имамат, размером со все русские земли вместе взятые. А главное в том, что все, якобы ТАМ уничтоженные федералами амиры, ТУТ живут, цветут и пахнут. И хорошо себя чувствуют. Даже те, кто ТАМ официально сдох на зоне, мотая пожизненный срок. Вот такие пироги с котятами. Головы своей я тебе, Жора, не приставлю. Сам думай, куда тебе податься.
– Борь, у меня положение, вроде, как об стену убиться, – вынул сигарету и закурил, – Понимаешь, программа – минимум: доставить в русский анклав дюжину сопливых девчат, что висят на моей шее и ответственности. Только потом – свободен. А это другой конец континента. Чуйка в копчик бьет, что варианты возможны очень плохие. А я один их всех не обороню. Меня просто не хватит на все стороны. Да и не Рембо я ни разу, а матросик с Северного флота, которым и был-то целых пятнадцать лет назад.
– А так по жизни ты кем был ТАМ? – поинтересовался сержант.
– Политтехнолог я. Кандидат политических наук. Доктор философии, если по местному.
– Да, парень, ты попал, – Доннерман это слово характерно так растянул, видно, что в удовольствие, – Конкретно попал. Тут тебе не там. Работы по специальности для тебя нигде нет. Тут к своим и то ещё добраться надо. А бывает такое, что на этих дорогах и вооруженные конвои с бронетехникой пропадают. Дам один бесплатный совет: выбирай конвой, который охраняет либо Русская армия, либо конфедераты. Ещё ни разу не было, чтобы они свой конвой бросили.
– А остальные?
– Бывали разные варианты, – съехал сержант с темы, – Но с русскими и конфедератами ты можешь быть спокоен хотя бы за то, что сначала умрут они, и только потом ты.
– Получается, что в плен тут вообще не берут? И выкупа не требуют?
Невесёлая информация, скажем так, мягко.
– Выкуп поначалу требовали, да только получали свинцом. Нынче же все бандиты знают, что выкупа не будет. Никогда. Только, и без этого, плен у бандитов хуже смерти, потому, как людей они ловят специально для продажи в рабство на юг Залива или наркобаронам в дельту А