- Костян, чего башкой крутишь? Так и отвалится. Рассказывать будешь сам, или будем принимать меры психологического и физического воздействия?
- Начальник, ладно, сегодня твоя взяла. Там сколько у вас по мне эпизодов зарегистрировано?
- Двадцать четыре.
Сергей с Николаем удивленно взглянули на Голикова. Бес посидел, что-то прокручивая в голове.
- Примерно начальник так. Чуть больше, но это уж вы сами ищите. Павел Сергеевич, давай так. Я, даю вам весь расклад по своим делам, но вы эпизод с нападением на вашего сотрудника из дела исключаете. Мне и так нарежут годков семь, а за вашего еще года четыре плюсом пойдет. Оно мне надо.
- Идет. Костя, вот ты объясни мне, зачем это тебе надо было? В прошлый раз ты вот здесь же сидел и в грудь себя стучал, что отсидишь и завяжешь, на работу устроишься. И из домушника переквалифицировался на гоп-стоп. В следующий раз на убой пойдешь?
- Начальник, да я так и сделал. Вышел, начал искать работу. У меня же четвертый разряд токаря. Взяли на механический завод. За три месяца получил двадцать пять тысяч. И то аванс. Денег на зарплату нет. За аренду, за воду, за свет на это находили, а рабочим в последнюю очередь. Ушел, устроился к частнику. У того пара токарных и фрезерных станков стояла. Тот да, платил хорошо, пока его мастерская не сгорела. Остался я не у дел. С судимостями не берут никуда, а кушать хочется. Сергеич, у меня денег нет, чтобы хлеба купить, а щенки молодые с телефонами ходят, которые стоят больше чем я на заводе за месяц получал. Ну и понеслось. Сергеич, может вы меня пока на камеру определите. Потом все закрутится, допросы, очные ставки. Я отдохну маленько, пока у вас следака нет.
- Как хочешь. Костя, у тебя сигареты есть?
- Есть. Начальник, водички бы в камеру. Если уж у вас такая духота, то там не продохнуть.
- Коля, уведи и сходи за минералкой.
Бес с Николаем вышли из кабинета. Сергей засмеялся, а Игорь недоуменно переводил взгляд с одного на второго.
- Сергеич, ну ты даешь. Откуда двадцать четыре заявления. У нас их всего четыре.
- Сережа, вот ты каждый день суточные сводки читаешь. Три месяца назад по городу началась волна грабежей. Кто-то, под угрозой применения насилья, начал отбирать телефоны у школьников. Созвонился с другими районами, приметы совпадают один в один. Заявлений десятка полтора. Остальных искать будем. Нужно будет договориться с телевидением и газетчиками. Ну это я начальника отдела попрошу. Он любит перед камерами покрасоваться. Сережа, сейчас постановление на обыск у следака возьмешь и с Николаем на адрес к Бесу. Имейте ввиду, что Бес в свое время был неплохим форточником. Не удивлюсь, если пару-тройку квартир обнес.
Игорь встал из-за стола.
- Товарищ майор, можно я с ребятами?
- Сережа, возьмешь его. Раз уж сегодня Игорь именинник. Пока нас бог миловал. Да, Сережа.
Сергей тяжело вздохнул.
- Да, Павел Сергеевич.
Сергей с Игорем вышли из кабинета. Павел подошел к окну. За окном поднялся небольшой ветерок. Верхушки тополей слегка начали покачиваться, а по небу забегали небольшие облачка. Майор раскрыл окно, подошел к двери и распахнул ее. Постояв на сквозняке, Павел сел за стол. Услышав шаги поднял голову. В кабинет зашел Кирилл, начальник группы по раскрытью убийств.
- Сергеич, молодой сказал, чтобы к тебе зашел.
- Было такое. К тебе из СИЗО Шаламов обращался?
- Это который? Зяблик что ли? Ну обращался и что. Тебе нажаловался?
- Кирилл, а по человечески-то не судьба с ним поговорить.
- Сергеич, знаешь, что, то время, когда я был беззубым щенком, и ты меня наставлял на путь истинный уже прошло. Вот только, ты как был начальником отделения, так им и остался. Сейчас у нас с тобой и должности одинаковые и звания. Сергеич, ты от поезда отстал. Ну привезли мы твоего Шаламова, а он мне условия начал ставить. Вот если выполнишь, то что прошу, то я тебе убийцу сдам. Да я без него найду. Пусть спасибо скажет, что его самого за это убийство не подтянули.
- Кирилл, сломался ты. Профессиональная деформация. Уходить тебе надо, пока не поздно.
- Сергеич, профессиональная деформация говоришь. Ты знаешь, кто у нас в кабинете сидит. Помнишь, две недели назад все УВД пропавшую пятилетнюю девочку искало. Все чердаки, подвалы, заброшенные дома осматривали. Знаешь, кто убил? Отчим. Когда девочка плакать начала, есть просила, тот ее пустой бутылкой по голове ударил. Когда понял, что убил, расчленил и в бане сжег. А мать, родная мать помогала. Сейчас эта сволочь сидит и плачет. Он не падчерицу жалеет, а себя. Он ранее судимый и знает, что с такими на зоне делают. Да я его хоть сейчас бы к стенке поставил. А, ты, профессиональная деформация.
- Ладно, проехали. Что о убийстве Печалкиной известно?
- Решил заняться? Так давай, дело тебе отдам.
- Кирилл, ты не психуй. Если что, потом себе в отчете палку поставишь. Так что по ней?
- Старушка, божий одуванчик. Семьдесят шесть лет. Пенсионерка. До пенсии работала заведующей сбербанка. Квартира полная чаша. По нашей версии ограбление, а она под руку подвернулась. Со слов родственников, похищены деньги и золото. Убили тупым, твердым предметом. Возможно, удар бейсбольной битой. Зарядили барыг, ломбарды. Вроде все.
- Ясно, что ничего не ясно. Ну и на том спасибо.
- Сергеич, это все?
- Да.
- Сергеич, ты уж извини меня, сорвался. Пойду. Сейчас следак подъедет, этого упыря допрашивать.
Кирилл вышел, а Павел достал блокнот. Просматривая связи Деда, он вычеркивал их одного за другим. Время никого не щадит, ни богатого, ни бедного, ни мента, ни жулика. За всеми приходит костлявая с косой. За кем-то раньше, за кем-то позже. Был бы жив Дед, ему бы уже было за восемьдесят. В списке остался только один, Иванов Василий Иванович, по кличке Чапай. Единственный, о котором Павел не знал, жив тот или нет. Достав из кармана телефон, он набрал домашний номер Чапая. Трубку подняли, но кроме астматического дыхания в ней, больше ничего слышно не было.
- Мне бы Василия Ивановича услышать.
- Я, вас, слушаю.
- Василий Иванович, если честно, то не думал вас услышать. Это вас Голиков беспокоит, начальник отделения из Центрального РОВД.
- Паша, неужто до сих пор кровь из братвы пьешь?
- Ну не без этого.
- Так, а что ты от старика хочешь? Ты же знаешь, что я уже давно стал старым, больным дедом. Сейчас вот внуков собрался выгуливать. А то что было, так остается только вспоминать.
- Встретиться бы нужно, Василий Иванович. Кое-что из прошлого вспомнить.
- Это, я с удовольствием. Есть желание, подъезжай. Дом, думаю, не забыл. Так вот, я в скверике с внуками буду. Ни к чему, чтобы сын со снохой во время разговора присутствовали.
Павел взглянул на часы и прикинул за сколько он сможет добраться до места. Получалось, что через весь город, да еще и в час пик.
- Василий Иванович, давай встретимся через час. Раньше добраться не получится.
- Значит, жду через час.
Голиков закрыл окно и вышел из кабинета. Добираться до микрорайона "Луговое" пришлось с пересадкой. Луговое когда-то было поселком, который вырос вокруг колонии общего режима. Был еще знаменит тем, что большинство жителей поселка составляли либо ранее судимые, либо персонал колонии. Со временем поселок слился с городом, осталось только название. Чапай проживал в одном из немногих домов еще сталинской постройки. Павел вышел из автобуса, до встречи оставалось еще минут десять. Не спеша дошел до сквера, о котором ему говорил Чапай. Дойдя до центра сквера, остановился, осматриваясь по сторонам. С ближайшей скамейки Голикова окликнули. Взглянув, на сидящего на ней маленького, худенького деда, одетого в спортивный костюм и с кепкой на голове, отвернулся. Подумал, что показалось. После повторного оклика он присмотрелся к деду и заулыбавшись шагнул к скамейке. Сев рядом с дедом, покачал головой.
- Василий Иванович, прости не узнал. Ты сильно изменился. Я по старой памяти искал пусть и не высокого, но наглого до безобразия Чапая.