От витающей атмосферы мурашки леденили кожу, а волосы вставали дыбом на затылке.
Тобирама откашлялся.
— Не важно что задумала Изуна. Её и Мадару прежде всего необходимо убить. Как я ранее говорил: Мадару возьмёт на себя Хаширама, а остальные займутся Изуной.
— Будет непросто, — нервно улыбнулся Минато, меж его пальцев крутанулся кунай. Он замахнулся и метнул парочку, скрупулёзно попав рядом с трупом Цунаде.
Хаширама кивнул, взял Намикадзе за плечо и они переместились, исчезнув с обрыва, не оставляя после себя и дуновения ветерка. За ними последовали Хирузен и Тобирама, оставляя Орочимару наедине с братьями Учиха.
— Прости, Саске-кун, но здесь справляйтесь без моей помощи, — медленно уведомил Орочимару под косой взгляд Саске. Змей растворился в клубах дыма от обратного призыва.
Итачи поднялся с корточек, поправил хитайате, но остановился из-за того, что Саске вдруг схватил его за рукав водолазки. Однако стоило их взглядам пересечься никто и слова не сказал. Они молча стояли друг напротив друга, слыша как снизу до них доходит всеобщее ликование, краем глаза видят отпрыгнувшую фигуру Сусаноо и не обращают внимание на грохочущий взрыв столкнувшихся техник стихии огня и дерева.
Между ними трещит напряжение, словно небольшие разряды, они раздражают их кожу невидимыми вспышками.
Саске хмуриться, отпускает чужую ткань, чтобы вытереть пятно крови у губ брата и посмотреть на красный отпечаток на своих пальцах. Губы у Итачи не были ранены, как и кожа лица.
Когда Саске поднял голову брата уже не было — он ловко спустился вниз и лишь небольшая точка сближалась с бьющимися основными силами Альянса. Саске до скрипа стиснул кулак, покачал головой и спрыгнул вслед за Итачи.
Первые ослепительные солнечные лучи, спадающие с окрашенного в палитры глубоко бордового цвета неба, обтекали бездвижно разбросанные тела воинов Альянса, ласкали их обезображенные перекошенные лица, навечно застывшие в гримасе предсмертного ужаса, бликами играли на испачканной земле, куда впитался весь хаос, вся кровавая ненависть шедшей бойни, на долгие века оставив свой отталкивающий след. Рассветное зарево несло в себе безмолвное обещание принести конец, оставить всё зло во тьме ночи для выживших шиноби, и пускай этого не произошло, оно дало им надежду, несмелую, тусклую, как маленький огонёк погасающей свечи посреди высушенного цветочного поля. Шиноби со слезами на глазах, на подогнутых от смиренной усталости ногах наблюдали за сражением великих Хокаге и бывшего отступника с нынешней погибелью, носившей имя древнего божества ветра и духа. Закалённые воины не могли перестать плакать, не сводя глаз с происходящего их спасения: в невидимой дали Мадару подавлял Бог Шиноби с Третьим Хокаге, а совершенно рядом за миллионы жизней сражаются воскресшие легендарные шиноби с вполне живым, вернувшимся в их ряды предателем.
Тобирама с Минато ловко уворачиваются от громадных фигур Сусаноо, одно из которых будто полыхает непотухаемым пламенем Аматэрасу. Итачи выставляет перед собой Зеркало Ята, поглощая атаку младшей сестры и замечает распальцовку Второго Хокаге. Он незамедлительно скрывает щит, рывком сближается с Изуной, пропускает длинный, будто прозрачный клинок катаны, вонзающейся и практически пробивающий защиту его Сусаноо, он напирает на неё, стискивает лезвие оружия до дрожи, второй рукой сжимает горло.
Взгляды Мангёко Шаринганов висящих словно в кристалле во лбу Сусаноо пересекаются. Миг, разбивающий скользящим звуком и в одну из граней вонзается расенган. Секунда — второй расенган прибавляет итак нанесенный урон. Легкий треск знаменует маленькую победу.
Минато отпрыгивает назад и мимо него с плеча Итачи проноситься подобно молнии Тобирама. Кончик меча глубоко входит в сердце расползающихся трещин, вспыхивает чёрным, ярым огнём, подобно липкому мёду растекается по всей грани. Сенджу встречается с пустыми, ничуть не удивлёнными глазами Изуны и до боли скрипит зубами, когда понимает, что с зоны поражения уйти не успеет: на кончике пальца Изуны сформировался чудовищно сжимающаяся фуутоном пуля катона размером с шарик от пинг-понга. Он с резким от неожиданности вздохом был откинут на плечо вынужденно отскочившего Итачи. Хрипящий воинственный крик сопроводил свистящий шум техники:
— Это тебе за Сакуру, мразь! — Наруто пронзил грань крутящимся подобно сюрикену из фуутона рассенганом, которая спустя бесконечную в замершем времени секунду разбилась на мелкие осколки, а вместе с ней Сусаноо единым всполохом потерял материальность.