Мне казалось, я нахожусь на допросе в полиции; с минуты на минуту на меня могли наброситься и избить.
— И ты позволила ей уехать просто так, — не унималась Поль.
— После смерти Диего я всегда предоставляла ей свободу.
— Ты странная женщина, — заметила Поль. — Мы много говорим обо мне и слишком мало о тебе. — Она снова наполнила мою рюмку. — Допей же этот портвейн.
— Спасибо.
Я не понимала, куда она клонит, но чувствовала себя все более неловко. Что она все-таки имела против меня?
— Ведь ты давно уже не спишь с Робером, не так ли? — спросила она.
— Очень давно.
— И у тебя никогда не было любовников?
— У меня случались... незначительные истории.
— Незначительные истории, — медленно повторила Поль. — А сейчас ты тоже переживаешь какую-нибудь незначительную историю?
Не знаю почему, но я почувствовала себя обязанной ответить, словно надеялась, что правда сумеет обезоружить ее безумие.
— В Америке у меня произошла одна очень важная встреча, — отвечала я. — И начался роман с американским писателем, его зовут Льюис Броган...
Я готова была все рассказать ей, но она остановила меня:
— О! Америка — это так далеко. Я имею в виду Францию.
— Я люблю этого американца, — сказала я. — В мае я поеду к нему. Ни о каких других романах речи быть не может.
— А что говорит об этом Анри? — спросила Поль.
— Анри-то тут при чем? Поль встала со словами:
— Довольно! Прекратим эту игру. Тебе прекрасно известно, что я знаю о том, что ты спишь с Анри. Единственно, чего я хочу, это чтобы ты сказала мне, когда все началось.
— Послушай, — возразила я, — с Анри спала Надин. Надин, а не я.
— Ты бросила его в объятия Надин, чтобы удержать. Я давно это поняла, — сказала Поль. — Ты очень предусмотрительна, но все-таки допустила ошибки.
Взяв свою сумочку, Поль продолжала играть молнией, и я не могла уже оторвать глаз от ее рук. Я тоже встала.
— Если ты так думаешь, — сказала я, — то мне лучше уйти.
— Я угадала правду той ночью в мае сорок пятого, когда вы уверяли, будто потерялись в толпе, — сказала Поль. — Но потом я решила, что это бред: какой идиоткой я была!
— Это действительно был бред, — заметила я. —Ты и сейчас бредишь. Поль прислонилась к двери.
— Давай кончать, — сказала она. — Вы устроили эту комедию, чтобы избавиться от меня или в моих интересах?
— Иди к врачу, — отвечала я, — к Мардрю или к любому другому. Но обязательно пойди и признайся ему во всем: он тебе скажет, что это самый настоящий бред.
— Ты отказываешься помочь мне? — спросила Поль. — О! Я этого ожидала. Не важно. В конце концов, я разберусь во всем и без твоей помощи.
— Я не в силах помочь тебе, ты не хочешь мне верить.
С минуту, показавшуюся мне вечностью, она пристально смотрела мне в глаза.
— Ты хочешь уйти? Они ждут тебя?
— Никто меня не ждет. Но оставаться бесполезно. Она отошла от двери.
— Уходи. И можешь все повторить им: мне нечего скрывать.
— Поверь мне, Поль, — сказала я, протягивая ей руку, — ты больна, тебе надо лечиться.
Она тоже протянула мне руку.
— Спасибо, что пришла. До встречи.
— До встречи, — ответила я.
На следующий день, когда после обеда мы пили кофе, к нам позвонили. То была Клоди.
— Прошу извинить меня: очень невежливо являться вот так, неожиданно. — Голос у нее был взволнованный и исполнен значения. — Я пришла к вам по поводу Поль; мне кажется, с ней что-то неладно.
— В чем дело?
— Поль должна была обедать у меня; в половине второго она не пришла; я позвонила, но в ответ она громко рассмеялась; я сказала, что мы собираемся садиться за стол, а она закричала: «Садитесь за стол! Пожалуйста, садитесь!», продолжая истерично смеяться.
Огромные глаза Клоди блестели от боязливой радости. Я встала.
— Надо зайти к ней.
— Я так и подумала, но только не решилась пойти одна, — сказала Клоди.
— Пойдем вместе! — предложила я.
Через две минуты машина Клоди доставила нас к дому Поль. Сегодня привычная вывеска «МЕБЛИРОВАННЫЕ КОМНАТЫ» казалась мне исполненной зловещего смысла. Я позвонила. Дверь не открылась. Я снова нажала на звонок и долго не отпускала; послышались гулкие шаги по каменной плитке, и появилась Поль; на волосы ее была наброшена фиолетовая шаль; она засмеялась:
— Вас только двое? — Она держала дверь полуоткрытой и глядела на нас злыми глазами. — Вы мне больше не нужны, спасибо.
Она резко захлопнула дверь, и я услыхала, как, удаляясь, она очень громко кричала: «Что за комедия!»