13
Нет никаких сомнений в том, что идея создания «трио» целиком и полностью принадлежит Сартру. С двадцатилетнего возраста он любил бравировать тем, что абсолютно лишен чувства ревности (об этом см.: Gerassi 1992.).
14
Хотя с конца 1960-х годов они стали менее необходимы друг другу в повседневной жизни, де Бовуар и тогда упорно продолжала цепляться за этот миф.
15
Злые языки подмечали ее сходство с де Бовуар, которая, желая блистать в одиночестве, не терпела в своем близком окружении интеллектуалок, особенно писательниц, в которых (как настаивала, в частности, очень не любившая ее Натали Саррот) она видела соперниц.
16
Фильм должен был называться «Бессмертный», а на главные роли прочили Клода Рейна и Грету Гарбо.
17
Имеются в виду эссе де Бовуар «Правая мысль сегодня» из сборника «Привилегии» (см.: Beauvoir 1955) и книга «Долгий путь», посвященная впечатлениям от поездки в Китай (см.: Beauvoir 1957).
18
«Работа не дает себя описать», — сокрушалась позднее де Бовуар, сетуя на невозможность запечатлеть главное в жизни ее героев-писателей. Мы тоже не сумели воспроизвести процесс подвижнической работы Симоны де Бовуар за письменным столом и ограничились тем, что обозначили его временные рамки.
19
Они обсуждали тогда первую версию «Мандаринов», законченную к июню 1951 г.
20
Ср. с заявлением Анны Дюбрей: «<...> беда в том, что я делаюсь несчастной оттого, что не чувствую себя счастливой» (с. 59 наст. изд.).
21
Российскому читателю не надо напоминать, каким смыслом наполняются местоимения «мы» и «наши» в переломные моменты истории.
22
«Изображать в романах интеллигенцию всегда очень опасно, — предостерегал Андре Жид. — Они удручающе действуют на публику: изрекают одни глупости и всему, к чему прикасаются, придают абстрактный вид» (Жид 1991: 412).
23
Ср. высказывание на эту тему французского критика Альбера Тибоде: «Создатель романа оживляет возможное, а не воспроизводит реальное» (Thibaudet 1935: 87—88).
24
Любопытную оценку значения этой ссоры дает Артур Кёстлер: «Они были как две звезды-близнецы, блиставшие в зените экзистенциалистско-марксистского небосвода послевоенной французской интеллигенции. <...> На третьем месте была Симона де Бовуар, ее приглушенный блеск был блеском планеты, отражавшей свет этих звезд. Когда Сартр и Камю поссорились, весь этот космос рассыпался, и крайне левые стали уже не теми: во Франции очень серьезно относятся к интеллигентам и их размолвкам» (цит. по: Фокин 2000: 270).
25
«Бог из машины» (лат.).
26
В «Мандаринах» Поль заявляет: «Я знаю, что ты скажешь: любовь — вся моя жизнь, а ты хочешь, чтобы она была лишь частью твоей жизни. Я это знаю, и я согласна» (с. 76 наст. изд.). Когда де Бовуар говорит о том, в чем убеждена, она не боится повторов.
27
Это было хуже потому, что в жизни подобные мучительные события растягиваются надолго и обретают для человека свой окончательный смысл только в ретроспекции. Вот почему их так трудно описать в романе. Де Бовуар, устами Анри Перрона, в этом признается: «<...> как легко расстаются на бумаге! Ненавидят, кричат, убивают себя или другого, словом, идут до конца: вот почему это неправда» (с. 251 наст. изд.).
28
За исключением слишком «идейного романа» «Кровь других».
29
«Вы призывали меня к действию, и действие отвратило меня от литературы» (с. 215 наст, изд.), — признавался в романе Анри Перрон. Об этом же рассуждает и Скрясин: «Французские интеллектуалы в тупике. <...> Их искусство, их мысль сохранят смысл лишь в том случае, если сумеет удержаться определенная цивилизация; а если они захотят спасти ее, то у них не останется ни сил, ни времени ни для искусства, ни для мысли» (с. 29 наст. изд.).