Как не спешил, как не подгонял людей, а с выходом на огневые дивизион не успевал! Мозг лихорадочно перебирал варианты. Что же можно придумать? И местность знакомая — пару раз выбирались сюда с мужиками на охоту. По дамбе, на ТПК (транспортер переднего края) медпункта заезжали на остров... Какие там утки! Стоп!!! Дамба... Что о ней мне известно? Построили ее немцы, точнее наши пленные еще во время войны... Когда на охоте обнаружили ее, то очень сильно удивились — на картах ее не было. С полминуты я мусолил в голове этот вариант.
Через каких-то полчаса мы выкатили к озеру с поросшими камышом берегами. Перед самым поворотом на дамбу остановил колонну.
— Замы и все офицеры с прапорщиками ко мне! — отдал команду по рации.
Кроме моих людей, присутствовали и чужие. Одетые в такие же комбинезоны, но с белыми повязками на рукавах и лентами из белого картона на околышах полевых фуражек — посредники. На их беспристрастность я давно уже не полагался, они скорее играли за противника: противник упредил, противник перехватил, и так далее... По этому в их присутствии, старался быть предельно собранным и внимательным ко всему.
Инструктаж много времени не занял. Особое внимание уделил безопасности прохода через дамбу. Все что не плавает оставляем здесь. Оставшуюся часть разбиваем попарно, и штатными тросами соединяем между собой, крест на крест, как при аварийной эвакуации. Получилось как у альпинистов — связки, для подстраховки друг, друга. Делаем это непосредственно перед въездом на саму дамбу. В машинах только механики, остальные на броне. Подогнали грузовики и с них закинули на броню дополнительный боекомплект. Все механики проинструктированы по прохождению поворотов в несколько приемов и аварийному покиданию машин. Рации настроены...
Вот съехала с грунтовки на небольшой луг первая пара машин, это были КШМки моя и НШ, накинули тросы, экипажи спешились... Только я остался на броне, свесив ноги в люк...
— Вперед, за мной! — почти прорычал, прижимая ларингофон рукой к горлу.
Слева и справа камыш с рогозом, да еще тростник стоит стеной, над которым вьется гнус. С высоты моей КШМки было видно как по воде скользят водомерки, и оттуда же раздается надрывное лягушачье кваканье. Там же гнездится множество водоплавающей птицы, которая от рева моторов и лязга гусениц поспешно взлетает в небо, сразу по несколько штук — сплошная демаскировка. У самого острова удалось увидеть с дюжину бобровых хаток, а даже самих хозяев этих удивительных жилищ.
Постоянно оглядываюсь назад и смотрю как за мной идут машины первой батареи. Но не только это меня беспокоило. Я и остальные командиры дивизиона очень внимательно наблюдали за посредниками, которые как охотничьи собаки совали везде и всюду свои любопытные носы. Но пока слава богу замечаний и вводных от них не было.
Тридцать три минуты прохождения дамбы показались вечностью. Съехав с дамбы на остров и притерев свои «мотолыги» к старой мельнице, мы вместе с майором Едрихиным забрались на полуобвалившуюся стену и одновременно поднесли к глазам бинокли. От этой старой мельницы вверх по берегу реки густо росли камыши и тянулось широкое болото. Топкий берег густо порос камышом, из которого доносилось кряканье уток. Лишь время от времени слышался шелест камыша, а его шоколадные головки колыхались от теплого ветра.
Следующие за нашей связкой машины, съезжали с дамбы на островок, экипажи тут же расцеплялись, поднимали водоотражающие щитки, навешивали над гусеницами сзади специальные решетки и бодро преодолевали метров пятьдесят чистой воды. Первые две машины, только подходили к противоположному берегу, как на берег вышли КШМки первой батареи. Дело пошло!
Двадцать шесть машин дивизиона, без потерь переправились и были готовы к ведению огня. Хотя трижды возникла критическая ситуация, но предварительная страховка не дала случиться худшему. Когда дивизион уже подходил к конечной точке, командир взвода обеспечения сообщил по рации что нашел брод и готов переправить по нему все что пред этим было оставлено перед дамбой. Молодец прапор! Хотя почему только прапор? С ним оставался зампотех и замполит дивизиона. Только выйдя в конечную точку, личный состав дивизиона понял что находится на так называемом «правом» стрельбище. Это было хорошо — ничего рыть не надо, технику просто загнали в готовые капониры, не спеша замаскировались и сделали топопривязку(«стали на колышки»). Ящики боезапаса аккуратно уложили в некотором удалении на грунт и устроились на отдых и перекур.
Минут через пятнадцать со стороны наблюдательной вышки полигона появился пыльный шлейф от нескольких УАЗиков. Из машин вышла куча посредников и наш комдив. Все они неторопливо зашагали к нам, при этом внимательно осматривая матчасть и огневые позиции.
— Товарищ генерал-майор! Самоходный артдивизион, после совершенного марша, вышел в указанную точку, занял позиции. К выполнению поставленной задачи готов.
Пожилой генерал молчал. Старший посредник почти угодливо спросил у него: — Разрешите, товарищ генерал?
— Пожалуйста Георгий Львович.
Сделав пару небольших шагов навстречу старший посредник с тремя полковничьими звездами начал загибать пальцы: — Ну что ж... С выходом, в общем и целом будем считать в норме. Марш... тоже... Хотя принятое решение, пройти по дамбе — очень рискованное, ваше счастье, что не произошло ЧП, ни с людьми, ни с техникой...
При этих словах, один из офицеров-посредников бывший с нами на марше глумливо усмехнулся, но смотрел при этом не на нас с Едрихиным, а почему-то на Георгий Львовича, которого я сразу окрестил "полкан Жора". Тем временем он продолжил: — В ходе ракетного удара по позициям дивизиона, выведена из строя вся техника, за исключением трех самоходок, а так же личный состав. Расчеты оставшихся в строю третьих орудий, в каждой батарее лишились: в первой батарее — наводчик, второй — командир, третьей — заряжающий.
Пока он все это озвучивал, подъехала колонна крытых «Уралов». Посредники зачитали список -— и в кузова отправилось всего около двухсот человек. Командиров батарей, огневых взводов-— туда же. Меня, майора Едрихина — туда же. Майор сначала удивился, а потом не на шутку разгневался:
— Быть такого не может! Быть не может, чтобы всех офицеров! Кто-то же должен остаться! Я, например. Я — могу!…
Один из посредников, сухопарый и длинный подполковник, не вынимая изо рта папиросы и не глядя на Едрихина, процедил: — Бросьте, пуля в бою не разбирает!
— Но вы-то... вы разбираете! — майор с ожесточением швырнул в кузов плащ-накидку, противогаз, полевую сумку… Вид у него был жалкий. Казалось, вот-вот он заплачет. Подполковник не вытерпел этого: — Стыдно, товарищ майор, — Черные глаза посредника были полны укора и строгости. — Или мы вам запишем, что вариант не отработан, или… — Он не договорил — отошел к машинам.
Со стороны вышки взлетела красная ракета и в двух километрах от нас на поле из клубящегося тумана сначала выползли темные силуэты танков. Конечно, это были не танки, а неплохо изготовленные макеты, которые двигались на тележках по рельсам типа декавильки. Но все равно… Хоть давно уже не мальчик, но с замиранием сердца я внимательно наблюдал за действиями своих подчиненных.
— Танкиииии…., — вдруг громко и испуганно, как в кино, заорал на высокой ноте командир третьего орудия первой батареи сержант Дамиров и ткнул рукой в поле.
Тем временем макетные танки приближались. Зная, что сейчас происходит в башнях самоходок, словно наяву я представлял как артиллеристы замерли, наблюдая за условным противником. Вот послышалась команда сержанта из ближайшей самоходки и расчет зашевелился, донесся стук отрываемых крышек снарядных ящиков выложенных на грунт в некотором отдалении от боевых машин. Полусогнувшись к орудию побежали два номера расчета — один со снарядом, другой с гильзой. А в наушниках шлемофона подключенного к радиосети было слышно как командир САУ находясь у прицела ведет команду: — По центральному тааанкууу.... Осколочно-фугасныыыым, взрыватель фугасныыый.… Находящийся рядом со мной посредник внимательно контролировал все мои действия. Я мог только слушать и наблюдать за своими подчиненными. При малейшем моем вмешательстве сразу же последовала бы кара небесная. Поэтому стиснув зубы я молчал.