Но Александр сражался. Стиснув зубы, явно не успевая за разящими ударами и недоумевая, почему он ещё жив.
Видя, как гибнет княжич, обнажил шпагу Теодорик и рванулся на помощь Александру.
– Нет!!! – заорал Александр, и своей шпагой отбил шпагу Теодорика, вставшего рядом. – Уйди, или станешь моим врагом!
В ужасе отпрянул Тео, а потом слёзы отчаяния потекли у него из глаз, и сквозь слёзы он с трудом мог видеть, как погибает его лучший друг.
Разящий меч превратился в блистающий вихрь и словно прощальный салют над телом уже неживого Александра ещё сыпались короткие красные искры из его безнадёжно поднятой шпаги. Последний удар. Он неотразим. Рука со шпагой Александра отброшена вправо, а удар уже летит слева и нацелен в горло. Остановилось время. Наверно, так задумано. Чтобы человек смог попрощаться с жизнью. Вспомнить всё, и ещё раз пережить грехи и падения. Коротка была жизнь. Мало Александр успел увидеть. О многом мечтал, но ещё ничего не сбылось. Настоящая любовь, казалось, только мелькнула в отдалении, как слабая, но прекрасная надежда. «София, последняя моя мысль будет о тебе. Прощай! Прощай, любимая!!!».
Александр чувствовал, как меч вспарывает кожу, как углубляется в плоть… и вдруг…, лезвие остановилось, словно в нерешительности, а потом медленно вышло из раны. «Он убит? София!».
Александр упал на колени, выронил шпагу, и стоял так, совершенно раздавленный, более мёртвый, чем самый холодный мертвец.
– Оскорбление смыто кровью,– произнёс незнакомец, и вместе с Софией исчез в сгущающейся тьме.
Тео подхватил под руки княжича, зажал рану рукой, потом быстро повёл Александра к гондоле.
Наконец, они дома, если эти чужие стены можно было назвать домом. Тео осмотрел рану. Кровь перестала течь, и, как он смог убедиться, рана была неглубокой и неопасной. Промыл рану вином, наскрёб по углам дома паутину, приложил к ране, а сверху повязал чистую повязку.
– Ничего страшного, заживёт.
Александр не издал ни звука, только глядел в потолок пустыми глазами.
Пришёл итальянский лекарь. Осмотрел рану и подтвердил слова Тео:
– Рана неопасная. Если не возникнет горячки, то всё быстро заживёт.
Порекомендовал териак. На вопрос Теодорика, он рассказал, что это прославленное универсальное венецианское лекарство. Его готовят в присутствии многочисленных свидетелей из 70 различных компонентов, потом настаивают пол-года и применяют от всех болезней и ран.
Лекарь ушёл. Тео позвал Василия:
– Ты лекаря вызывал?
– Нет.
– А кто вызывал?
Василий пожал плечами.
– Ладно,– сказал Тео, – Никакого териака нам не надо. Не верю я этим венецианским лекарям. А раны лечить любой воин и без лекаря умеет. Вот если ампутация или надо вынуть из тела стрелу, тогда тоже не лекаря, а хирурга необходимо звать. Хирурги – они не чета лекарям, своё дело знают. Правда, большинство пациентов всё равно умирают. Но на всё воля Божья.
Медленно и скучно, словно воды каналов, текли дни в Венеции. Дожди не прекращались. Незаметно прошла Пасха – Светлое Христово Воскресение. Солнце и не подумало выглянуть. Наверное, здесь на Западе всё не так, как на Родине. Даже Пасха не столь великий праздник. Рана Александра давно зажила, но он не вставал с постели и почти ничего не ел. Осунулся, побледнел, и с утра до вечера бездумно глядел в потолок.
Наконец, его хандра надоела Тео, и он взялся за дело:
– Ты что, из-за глупой девчонки голодом себя собираешься уморить? Таких вертихвосток по Европам пруд пруди.
– Я её люблю.
– Какой смысл терять голову из-за первой попавшейся девчонки? Забудь! Тебе нет и двадцати трёх лет. Жизнь только начинается. Когда тебе будет сорок, и кровь ещё не перестанет бурлить в твоих жилах, как у боевого коня, то обратишь внимание, сколько юных прелестных лошадок щиплют травку на соседней лужайке. А твоей Софии будет уже под сорок. Ужас!
– Это ты не понимаешь: нет смысла говорить о том, что, возможно, для меня никогда не наступит. Сейчас мы оба молоды, и пришло наше время любить.
– Александр, ты её даже никогда не видел, никогда с ней не говорил. Вся твоя любовь – это юношеская фантазия. Можно придумать себе свою принцессу и полюбить её всем сердцем. Но в жизни София - реальный человек, совсем не обязательно похожий на твои фантазии, и не факт, что вы сможете даже просто разговаривать друг с другом.
– Это не имеет значения. Любят душой и телом, но не разумом. Пусть она будет хоть глухонемой, пусть мы ни по одному вопросу не сможем найти взаимопонимания. Всё равно моё тело будет стремиться к её телу, моя душа будет трепетать рядом с её душой.