— Амирбека не забыла пригласить? — и продолжал, довольный: — Хорошо сделала. Что же, если его жена болеет, так ему, бедняге, и в гости теперь не ходить?
Орик про себя удивлялась: «Говорят же, язык любви бессловесен. Неужели он не видит, что Амирбек и я разговариваем меж собой глазами и душою, понимая без слов друг друга? Конечно, он все, все видит и понимает, но как тогда объяснить его отношение к происходящему на глазах?!» И однажды спросила об этом прямо:
— Амирбек нужен тебе? Для чего?
— Нужен, еще как нужен!
И рассказал: предстоит длительная командировка в Москву. Кого пошлют — пока неизвестно, но предлагают многих. Надо бы еще до того, как Амирбек завтра пойдет на работу, поговорить с ним…
— О чем?
— Пусть предложит меня.
Все внутри Орик содрогнулось, от стыда и унижения она похолодела. Но виду не подала.
— Вы же друзья. Не лучше разве тебе поговорить с ним об этом самому? — почти прошептала она опустив голову.
Пеилжан — хоть бы что, ни тени смущения, все тем же бесстрастным голосом, не изменившись в лице, произнес:
— Я не думал об этом. Но… он больше послушается тебя, за себя всегда просить трудно.
Орик ясно поняла, для чего нужна Пеилжану ее связь с Амирбеком. Однако она по-прежнему сдержалась, не выдала возмущения. Все так же, не поднимая головы, согласилась:
— Хорошо.
Сразу же после окончания университета Пеилжан ясно определил себе путь, по которому следует идти, и точно наметил двери, которые стоит открывать на этом пути. Он был упрям и делал все возможное, чтобы двери открывались перед ним как можно доброжелательнее. С дипломом преподавателя истории он мог бы ехать в аул или, в лучшем случае, в райцентр и трудиться там на ниве народного просвещения школьным учителем. Пеилжану это представлялось скучным, трудным и долгим в достижении его сокровенных желаний.
Другой возможной для него дорогой была наука. Он знал, что ученым называют в жизни того, кто открыл неизвестный до сего времени закон природы и бытия, внес в науку что-то новое и полезное. Но он также успел заметить вокруг себя и другое: порой ученым слыл и такой человек, который ничего не мог возложить на алтарь науки. Пеилжан уверенно ступил на этот второй, скользкий путь, имея диплом о высшем специальном образовании, довольно легко открыл двери одного из научно-исследовательских институтов.
Взойти на следующую ступень было уже проще. Пеилжан захотел быть кандидатом и вскоре стал им. Нельзя, конечно, сказать, что обошлось ему это недорого, хотя в науке он и не сказал своего слова. Защита далась с большим трудом и потребовала невероятного психического и физического напряжения. Сколько он перерыл архивных материалов, сколько времени просидел в библиотеках, сколько раз, махнув на совесть, как на «пережиток прошлого», просил помощи и совета у видных ученых. С кем только не заводил близкого знакомства, кого только не угощал у себя в гостях, кого не поддерживал, выступая на различных совещаниях! Он наловчился подлаживаться к любому нужному, влиятельному человеку…
Теперь все его мечты о том, как стать профессором и академиком. Он знал: лучше иметь у себя подчиненных, чем подчиняться кому-то. Однако к этому времени своим поведением, своими поступками уже многим доказал, что за его серой внешностью кроется не менее серое нутро. Пеилжана не торопились продвигать по службе, и он метался, вынашивал и обдумывал хитроумные пути, но все безрезультатно. Тут-то и попался ему Амирбек.
Пеилжан так и не понял, когда и каким образом Орик успела передать его просьбу «другу семьи». Только через неделю тот пригласил его к себе на прием. Пеилжан вошел в кабинет, они тепло поздоровались, даже обнялись. Хотя Амирбек и не особенно терзался угрызениями совести, но смотреть прямо на Пеилжана избегал.
Он молча сел в мягкое кресло. У него было правило — не обижать никого, хотя бы внешне, пусть видят его человечность и широту натуры. Сейчас он сидел перед Пеилжаном как бы в некотором смущении, вежливо расспрашивал о делах и здоровье, будто готовился попросить у него единственного коня. Когда же убедился, что друг настроен миролюбиво, преобразился и начал с готовностью:
— Говорят, ты хотел поехать в Москву? Я специально пригласил тебя, чтобы поговорить об этом.
— Да, у меня есть такое желание…
— Но ведь не я один решаю вопрос, у меня тоже есть начальство.
— Если будете рекомендовать меня настойчиво, кто возразит?
— Возможно, найдутся такие.