Она проснулась однажды ночью. С куклой в руках она подошла к спальне своих родителей.
Дверь не закрывалась, а открывалась или была приоткрытой.
В щель Грейс увидела, как ее отец занимался любовью с Мэри Коннелл.
И эта сцена предопределила отношение Грейс к сексу. Классический пример чистейшего невроза.
Фрейд изложил ей свою гипотезу и Грейс тут же воскликнула:
— Нет! — Фрейд понял, что в горло у нее пересохло. — Мой отец меня никогда… — Она умолкла.
— Не обманывал?.. — произнес Фрейд с вопросительной интонацией.
Грейс хранила молчание.
— Почему вы уволили ту кухарку?
— Я не виновата в том, что она ушла!
— Ее звали Мэри Коннелл, не так ли?
— Да. — Грейс кивнула. — Не знаю, почему ее имя вылетело у меня из головы.
— Потому что вы увидели, как ваш отец занимается любовью с Мэри, и испытали жгучую ревность.
Грейс смущенно покачала головой.
— Я встречался с Мэри Коннелл, — сообщил Фрейд. — Она говорит, что вы обвинили ее в том, что она вас избивала. Теперь мы понимаем причину вашего поведения. И мы знаем, почему Юдифь появилась в тот момент, когда вы находились вместе с этой женщиной на кухне.
Фрейд объяснил Грейс, как после смерти матери она решила, что заняла ее место. Поведение Августа подкрепляло ее фантазм: он все время находился рядом с дочерью, появлялся с ней на официальных церемониях. Впоследствии она вытеснила воспоминание об измене отца в подсознательное, для того чтобы продолжать его любить.
Она предоставила Юдифь право ревновать вместо себя, вновь и вновь терзаться тайными мстительными чувствами.
— Когда Мэри ушла, — заключил Фрейд, — отец достался вам. Но вы чувствовали себя виноватой. Раскаяние требует жертв. Каждую ночь вы опять видели себя в постели и ощущали чье-то присутствие: вам чудились движущаяся фигура, пронзительный взгляд.
— Я застала их однажды вечером, — произнесла Грейс сдавленным голосом. — Мне показалось, что он ее насилует.
Фрейд вздохнул с облегчением: она в первый раз призналась, что придуманная им сцена произошла в действительности.
— Возможно, так оно и было, — заметил он. — Хозяева, которые спят с прислугой… Кьеркегор, Леонардо да Винчи и Ибсен — дети подобных союзов: все они дети служанок, забеременевших и уволенных. Унижение, пережитое матерью, запечатлелось в их бессознательном и вызывало у них постоянную меланхолию. То же самое случилось с Джоном Менсоном.
— Я вспоминаю… — продолжила Грейс, — отец не хотел, чтобы я просыпалась по ночам. Каждый вечер он давал мне стакан с настоем апельсинового цвета, чтобы я лучше спала…
Еще одна причина водобоязни.
— Боже мой! — Грейс всплеснула руками. — Джон — мой брат! — Она широко открыла глаза. — Я слышу голос отца накануне его смерти! Невероятно!.. Воспоминания всплывают… Он говорит, что боится за свою жизнь. Я едва его слушаю. Не могу думать ни о чем, кроме того, что у меня есть сводный брат. Я только что узнала о его существовании…
Фрейд знал, что сознательно вынудил свою пациентку пойти по этому пути.
Его гипотеза о первоначальной сцене подтвердилась. Когда вытесненные воспоминания становятся сознательными, исчезают барьеры, вызвавшие амнезию.
— Отец ужасно выглядел, — продолжала Грейс. — Я испугалась.
— За него?
— Да, и он сам тоже меня напугал. Он легко выходил из себя, если встречал сопротивление.
— Помните ли вы, что произошло, когда вы от него ушли?
— Нет… — Она неожиданно схватила Фрейда за руку: — Не покидайте меня. Не бросайте меня…
На глазах у нее выступили слезы.
Фрейд попытался выяснить, вспомнила ли Грейс другие вытесненные в подсознательное события, но она больше ничего не смогла или не захотела вспомнить. Он начал сомневаться в успехе сеанса. Его интерпретация сна оказалась неполной, и Грейс слишком легко с ним согласилась. Воспоминания вернулись к ней вместе с возбуждением, а не со смутной тревогой, какая обычно сопровождает выявление глубокой травмы.
И главное — почему не вмешалась Юдифь? Разве не решила она препятствовать психоанализу второго сна? Очевидно, решил Фрейд, его объяснения ее не взволновали. А это означало, что он еще далек от цели. Видимо, он не встревожил Юдифь, скорее всего, даже успокоил.
Но роль Юдифь становилась яснее. Грейс в фантазмах превратилась в восторженную супругу своего отца, а Юдифь хранила в себе разрушительное чувство ревности, испытывая, очевидно, отчетливое желание убить отца, который и сам способен на насилие.