Звонок удивил. Она никогда не звонила ему ни до, ни после Нью-Йорка. Когда вернулся в Москву, пару раз пытался связаться, оставляя номер своего телефона, но ответных звонков так и не дождался. Поэтому убедил себя, что нужно воспринимать ту поездку, просто как занятное зарубежное приключение и только. Сколько их было за всю жизнь! А Москва имеют свои жёсткие правила общения между людьми на различных ступенях социальной лестницы, и попытки перепрыгнуть через несколько ступенек не поощряются.
В гостинице в Ниагара Фоллз расстались вполне мило. Она выспросила, что он собирался подарить сыну, и на следующий день коробка с последним «Нинтендо» была доставлена прямо к нему в номер. А к ней всевозможные игры по всему каталогу фирмы. Она не стала заставлять его провожать себя в аэропорт, чтобы лететь в Лос Анжелес. И он прямо из гостиницы отправился на автобусную станцию, чтобы оттуда с тремя пересадками и через полстраны доехать до маленького городка в Оклахоме, куда его бывшая жена сбежала с сыном из Хьюстона, чтобы из экономии жить вместе со своими родителями. После кризиса восьмого года банк отобрал у них дом, а жена потеряла работу после сокращения персонала в фирме, где она работала. Плюс он потерял тогда ещё три дома, которые купил в кредит во время бума и которые сдавал в аренду, чтобы делать выплаты банку, ожидая дальнейшего роста цен на недвижимость и возможности заработать на перепродаже. По мере развития кризиса арендаторы стали исчезать один за другим, платежи прекращались, приходила полиция и опечатывала дома. Когда банк добрался до их собственного дома, то разъехались, и он очутился в Нью-Йорке. Работал риелтором, водителем, ещё кем-то до тех пор, пока издательство не выдернуло его в Москву. И отсюда стало казаться, что те события происходили вовсе не с ним, а с кем-то другим, с одним из персонажей его романа.
Она стала говорить с ним по телефону, как будто они расстались только вчера. Упомянула, что частенько встречала его фамилию то здесь, то там. Посмеялась, что он стал так знаменит, и для неё просто честь быть знакомой с таким известным писателем. А ему было интересно, что заставило её позвонить. В его понимании она не казалась человеком, который звонит, чтобы порадоваться успехам другого. И, наконец, дождался.
- Давай-ка встретимся! Надо поговорить. Знаешь кафе на противоположной стороне улицы, где офис? Завтра в три. Не опаздывай!
Приказ был отдан, и тон не предвещал ничего хорошего. Разговаривать дальше было не о чем. На том и расстались.
Надо было работать дальше, но он уже не мог. Не выходил из головы разговор. Что-то было не так. Чего-то он не догонял. Так и лёг спать, бросив работу и решив, что сделает двойную норму на следующий день.
Она пришла вовремя. Зная её пунктуальность, уже минут двадцать, как мешал ложечкой в чашке с кофе. Поднялся, чтобы поприветствовать. Обошлось без объятий и поцелуев. Женщина пришла на деловую встречу, соответствующим образом настроенная и одетая. Тут не до сантиментов. Оглядела его, как ему показалось, оценивающе. Поэтому спросил у неё:
- Что? Рыцарь несовременного образа?
- Да. Тут придётся основательно поработать.
- Кому?
- Только тебе самому. Кому же ещё?
Даже не верилось, что перед ним сидела та же самая женщина, которая была с ним в Америке.
- Мне теперь по статусу полагается быть небрежно одетым, - попытался он отшутиться.
- Чепуха! Ты пишешь на темы высоких технологий. Посмотри на миллиардеров, которые управляют «Эппл», «Фейсбуком». Думаешь, они ходят в джинсах и в майках из ближайшего магазина? Нет. Им шьют на заказ в единичном экземпляре. Уж, я-то знаю. Так что тебе придётся поработать над собственным образом, когда ты будешь представлять публике свою новую работу. Закон жанра.
- Хорошо! Я подумаю над этим.
Сказал, чтобы не вступать в дискуссию. Понимал, что она пришла совсем не затем, чтобы учить его, что нужно надевать на себя. Неожиданная мысль пришла в голову.
- А ты, вообще, читала мои книги?
- Я читаю только подаренные и с автографом автора, - выкрутилась она.
В это время официантка принесла заказанный ей цветочный чай.
«Ну, теперь по протоколу полагается приступить к теме беседы».
И, отхлебнув из чашки, она действительно приступила:
- Я беременна.
Сказала беспечно, как будто сообщила, что идёт в бутик. Когда шёл сюда, перебрал в голове десяток возможных причин, почему она захотела встретиться с ним, но самая очевидная, женская, как-то не приходила в голову. Они действительно не предохранялись ни в Нью-Йорке, ни в Ниагара Фоллз.
- Я надеюсь, что ты не будешь задавать глупых вопросов, от кого. Если бы был другой, то я бы сейчас разговаривала с ним.
Он продолжал молчать. Деловая женщина, сидевшая перед ним, и её беременность совершенно не сочетались у него в голове.
- Что делать будем?
Она в упор рассматривала его через свои золотистые очки.
- А разве от меня что-то зависит?
- Мне интересно услышать твоё мнение.
Она требовала ответа, и ему приходилось собираться с мыслями.
- Знаешь! За всю жизнь всякое бывало. Но вот только сейчас, в этом возрасте, начинаешь понимать ценность человеческой жизни. Сколько их было загублено абортами. Я сейчас смотрел на своего в Америке и думал, а ведь могли взять и зарезать. Мы его не планировали. Просто в какой-то момент опомнились и оставили. Я бы себя никогда не простил, если бы мы его тогда убили.
Вертел в руках пустую чашку и глядел на остатки кофе на дне. Тут не вовремя подвернулась официантка, спросившая, не хочет ли он ещё что-нибудь. Только, молча, отрицательно махнул рукой.
- А сколько было до того? Думали: не сейчас. Попозже. Нет для него места. Нет денег. Просто погулять ещё хочется. Я думаю, что у тебя таких проблем нет. Не убивай его! Потом сама сожалеть будешь. Женский организм очень сложный. Захочешь, и не получится. И никакие медики не помогут.
- Благодарю за блестящую перспективу. Хорошо. Оставляем. Что дальше? Ребёнку нужен папа. Как с этим быть?
А вот это был вопрос, который пока не приходил ему в голову.
- Я постараюсь быть хорошим папой. Рядом или на расстоянии. Как захочешь. Тебе решать.
- Видишь ли, Андрей! У меня есть статус в этом мире. Не семейный, а личный. Заработанный мной самой. Так вот этот статус предполагает, чтобы все знали, кто отец. У нас люди многое себе позволяют, но что кается детей, то ребёнок должен появиться в браке. А после этого можно делать всё, что заблагорассудится.
- Это предложение?
- Я предпочла бы услышать его от тебя.
- Я предлагаю тебе руку и сердце.
- Как-то очень тоскливо прозвучало.
- Ситуация неординарная.
- Хорошо. Делаю скидку на ситуацию.
Тут ему в голову пришла мысль.
- Не хочу тебя обидеть. Но как с твоими болезнями?
- Форма диабета, которая у меня, не передаётся по наследству, - спокойно ответила она. - А с рукой, это – родовая травма. Других у меня нет. Ещё вопросы?
- Как диабет может повлиять на сохранение ребёнка?
- Никак. И пусть тебя это не волнует. Есть кому побеспокоиться о моём здоровье. Тебе придётся решать другие вопросы.
- Например?
- Это мы обсудим, когда вернусь из Италии.
- И когда это будет?
- После того, как закончатся все эти долбанные праздники.
Действительно предстояли почти две недели, когда всем будет ни до чего.
Оба замолкли.
- Что-то ты совсем не весел, жених.
- Знаешь! Обе моих женитьбы были какими-то сумбурными. Но такого сюра, как сейчас, я представить себе не мог.
- Зато в конце жизни тебе будет, о чём вспомнить. Послушай! Мне уже пора уходить.
- Иди! – И он пожал плечами.
Она поднялась с места, а он остался сидеть, не глядя на неё и вертя в руках всё ту же чашку с остатками кофе на дне.
- И в следующий раз не забудь принести с собой книжки с автографом!