Бокалы были пусты и заказали ещё. Он поинтересовался, как ей пришла в голову идея издавать журнал.
- Надо же было чем-то заняться.
- Не тяготит?
Неопределённое пожатие плечами.
- А я к сочинительству шёл всю жизнь. Чем только не приходилось заниматься! Но чувствовал, что всё это было не моё. И только теперь стал понимать: вот оно - моё дело. Обидно. Столько времени пропало зря!
- Может быть, и нет. Всему своё время.
И тут, наверное, она была права. Лет десять-двадцать назад вряд ли написал бы что-либо подобное. Тогда просто не существовали многие вещи, которые кажутся обыденными сейчас, и можно было только догадываться, как жизнь изменится ещё через десять лет. Вот на этих догадках и строились сюжеты его произведений.
Помолчали немного.
- А теперь расскажите мне о вашем журнале, - предложил он.
- Издаёмся. Ходим на презентации. Снимаем. Берём интервью. Описываем на чём надо ездить, как худеть, что надевать.
- Ну, ещё и тусовки с теми, кто делает тренд, как вчерашняя?
- Конечно. Без них нельзя. Как по другому можно показать, что мы всё ещё наплаву?
Разговор опять замер. Не хотела она рассказывать о себе. Явно не хотела. А может быть, потому, что это – тоже не её? Как-то не подходила она для глянцевых журналов. Слишком строгой и отстранённой казалась. Как ему казалось, там должны работать люди совсем иного плана.
- Знаете! Я иногда думаю, что зря я когда-то сорвался и умотал отсюда. Здесь интереснее. А туда надо ехать, когда тебе пятнадцать лет. Мы все там чужие. Даже в Нью-Йорке, куда собрался народ со всего мира. Что уж говорить о Техасе, где я жил. Менталитет, ощущение мира, всё иное. Хотя с другой стороны мой сын должен жить в Америке. Там надёжнее. А история России неисповедима. Периоды стабильности обязательно сменяются такими турбулентностями, каких нет ни в одной стране мира.
Чтобы как-то её разговорить, спросил:
- А вы бывали в Америке?
- Собираюсь. Наверное, через месяц.
Из Интернета знал, что у отца были проблемы с визой. В период первоначального накопления капитала отчислял бандюганам и пользовался их услугами, чтобы подвинуть конкурентов. Это было нормально здесь, но не прошло незамеченным там. Означает ли поездка, что проблемы закончились?
- С семьёй или одна?
Она странно взглянула на него.
- Одна.
- Традиционный маршрут? Нью-Йорк и Лос Анжелес?
- Хочу ещё заехать на Ниагарский водопад.
- Знаете? Америка большая, а смотреть там, по большому счёту, нечего. Это – не Европа.
И стал рассказывать о Нью-Йорке. Огромный, грязноватый, забитый шушерой, собравшейся со всего мира, но что-то в нём есть. Какая-то необъяснимая мощь, которая притягивала. Недаром, сам, когда всё пошло прахом в Хьюстоне, направился не куда-нибудь, а в этот город.
- Ну, вам, наверное, неоднократно рассказывали об этом городе. Не интересно слушать об одном и том же.
- Нет. С вами…
Она подбирала подходящее слово.
- …спокойно. Без напряжения. Вы рассудительный. Ну, прямо, как мой отец. Очень на него похожи.
Он мысленно припомнил его фотографию в Интернете. По-видимому, это отразилось у него на лице, поэтому она решила разъяснить:
- Та же манера говорить, те же выражения. Например, «сходка шутов». Я даже вздрогнула вчера.
А он подумал:
«А вот и ещё одна причина зажатости».
Не мог вспомнить, как назывался этот синдром, когда девочка влюбляется в своего отца и, повзрослев, начинает всех мужчин сравнивать с ним, и это сравнение всегда не их пользу. Подобный конфликт описан в различных вариантах в литературе.
Решил отшутиться:
- Обидные вещи говорите. Мужчина, который не создаёт напряжения для женщины. Кому может понравиться подобный образ?
- Что? И вы туда же? – Уже со смехом спросила она.
- Ну, - неопределённо протянул. – Жениться не буду предлагать, но образ папы мне совсем не соответствует. Поверьте в это!
- Спасибо хотя бы за это. А то просто задолбали.
Она уже откровенно веселилась.
- Постоянно создают напряжение. Ну, вот только жениться, и всё тут. Ну, никак не меньше.
Здесь она могла быть спокойной. Напряжение он не создаст. В его полтинник с плюсом и в её тридцать с чем-то, да ещё с таким папашей подобный вариант не мог рассматриваться даже теоретически.
- Только относитесь ко мне, как к мужчине! Хорошо? На образ вашего отца я как-то не тяну.
По выражению её лица было видно, что она собиралась ответить что-то шутливое, но из сумки раздались мелодичные звуки. Телефон звонил и раньше, но по-другому, и тогда она не отвечала. А этот, очевидно, был иным, потому что её словно подменили. Веселье пропало. Она стала копаться в сумке и уже зло смотреть на него. Он всё понял.
- Мне пора помыть руки.
И ушёл, оставив её один на один с очередным чудом техники.
Когда вернулся, атмосфера была уже совсем иной.
- Вычислили?
Она, молча, кивнула головой.
- Устроили разнос?
- Не то слово.
И вздохнула.
- Мне нужно уходить. Они скоро приедут.
Он расплатился, и, не говоря друг другу ни слова, они пошли по направлению к памятнику Пушкину. По пути подумал, что и сам собирался где-нибудь через месяц поехать в Америку, чтобы повидаться с сыном. К этому времени должны заплатить отчисления за первую книжку и, дай бог, аванс за вторую и, может быть, за третью. И билеты в это время уже будут не слишком дорогими.
- Хотите, чтобы я вам показал Нью-Йорк? Или вас там будут плотно опекать потенциальные женихи?
- Не будет там никого. Я их всех оставлю здесь.
- Так хотите? До Лос Анжелеса не доберусь, а в Нью-Йорке смогу побыть несколько дней, а потом поеду по своим делам в Оклахому.
Она всё ещё раздумывала.
- Не знаю. Может быть.
Пушкин уже был совсем рядом, и она остановилась.
- Знаете, Андрей! Вам лучше дальше не ходить. Хорошо?
Она впервые назвала его по имени.
- Я – человек, который не создаёт проблем. Вы это знаете. Как я услышу от вас о Нью-Йорке?
- Позвоните в редакцию и представьтесь, кто вы. Ну, а сейчас мне нужно идти.
И не прощаясь, быстрым шагом пошла вверх по улице.