Мальчик попытался что-то сказать, напрягся, открыл рот, но лишь вздохнул, замолк. Мужчина развернулся, но увидел неожиданное, пугающее и меняющее расклад игры: мальчик лежал неподвижно, не дышал и не моргал, а чуть открытый рот давал ответ на вопрос, решающий исход и добивающий последнюю надежду на лучшее. Мальчик был мертв.
Мужчина стоял еще несколько минут, размышлял. Развернувшись, он снова осмотрел на серые дома, начал судорожно искать решение проблемы. Раздался скрип больничной двери: вошёл парень, попытался что-то выдать, но не смог, затем бросил взгляд на темноволосого мужчину у окна. Тот обернулся на звук, увидел парня, в изумлении открыл рот.
Безучастность об руку с отцом убили сына, но с тем породили такого же, уже по горло втянутого в бездну серости и нежелания мужчину. Отец был рад видеть сына, он хотел его обнять, но не мог — даже улыбка не мелькнула на лице.
— Привет. Давно не виделись. — бросил новоявленный сын.
Он жизнерадостно ударил по серому миру улыбкой, разбил его на тысячи, на миллионы осколков, изрезавших сердце отца и впившихся в его воспоминания. Мир молился, драл об пол колени и клонил голову книзу в надежде на то, что эта история не повторится — но всё же он знал, что каждый день, каждый час и каждую секунду умирает одинокий в своих мечтах, желаниях и просьбах ребенок, которого не слышат и не хотят услышать, пытаясь как можно быстрее сорвать с его лица улыбку. И одно лишь утешало — были те, кто боролся.