— Его милость никогда бы не допустил подобного, — отогнал мысль Левр.
— Ты положительно безнадёжен, золотце мое. Ладно, допустим, князь из больших праведников. Ты хоть понимаешь, что мы в таком случае идём не в ту сторону? На всех переправах нас будут ждать. Во всех корчмах. У каждого брода через каждую местную речку Тухлянку.
Левр притормозил. Она была права.
— Рисуй карту, попробуем сообразить, куда двигаться, — сказала воевода уже другим тоном, опускаясь на колени на дорогу. Левр честно попытался. Он не был одарён талантами географа.
— Может быть, нам стоит двигаться вдоль берега, — неуверенно предположил юноша, проводя линию, изображающую Велду, какой он её себе представлял. Туригутта скептически подняла бровь.
— Это что? — она ткнула прутиком в точку на кое-как нарисованной карте.
— Город. Нэреин-на-Велде.
— Вот это расстояние — сколько вёрст? Примерно?
Левр сглотнул. Ему чертовски не хотелось признаваться, что он понятия не имел о границах Лукавых Земель. Туригутта страдальчески скривилась и вздохнула, глянула ему через плечо, затем лицо её приобрело характерное выражение настороженности:
— Так, золотце моё, надеюсь, твои руки зажили, потому что к нам приближаются проблемы.
— Дозорные Эбии?
— Не будь глупцом, Мотылёк! Нет, это что-то другое…
Но, когда Левр поднялся и с замиранием сердца обернулся, он лишь тяжело выдохнул и закатил глаза.
— Это всего лишь странствующий варнаярский рыцарь, — пояснил он напрягшейся воеводе, — они иногда ещё встречаются на границах Лукавых Земель.
— Заметь, за всё это время, кроме тебя, нам впервые встречается такой же… рыцарский гордый хрен в железе, — прокомментировала Туригутта, не прекращая исподлобья смотреть на приближавшегося к ним верхом на гигантской лошади.
Зрелище, как мог оценить юноша, было запоминающееся. Левр полагал, он один выглядел в своих доспехах на турнире идиотом, но нет, встретившийся варнаярец мог легко заткнуть его за пояс. Нагрудник и поножи блестели, новенькие и едва поцарапанные, зато наплечники уже покрывались патиной. Нелепый шлем, очевидно, множество раз чинили не самые опытные деревенские кузнецы. Помимо помятого, искривлённого забрала, едва державшегося на двух разномастных болтах, помят и неоднократно залатан был ворот.
Что больше удивило Левра, лошадь чудаковатого странствующего рыцаря также была в латах. Частично. Но в целом, если не присматриваться, путник сошёл с одного из тех самых гобеленов, которыми в детстве развлекал себя сирота-ученик, прячась в отдалённых уголках Сосновой Крепости.
— День добрый, господин, — пробормотал на срединной хине Левр, невольно пытаясь съёжиться под тонким одеялом, обмотанным вокруг плеч, и протискиваясь по обочине. Туригутта с недоверием покосилась на него, но последовала его примеру.
— Мир вам, добрые… это меч у вас, молодой господин? — раздался из-под забрала скрипучий голос.
— Мой сынок — мастер, несёт на продажу, господин, — заблеяла тонким голосом воевода. Левр дернул ее, но было поздно:
— Этот юноша из благородных, я вижу по мечу! Не желаешь ли сразиться со мной, молодой воин?
— Бог милостив будь, — прошептал Левр.
Он не успел предупредить воеводу — вряд ли она сталкивалась с традициями загорного рыцарства прежде. Странствующий рыцарь радостно направил лошадь в сторону юноши, но женщина не медлила — обеими руками она выхватила из его ножен меч и оттолкнула в сторону.
— Он просто хочет поговорить! — отчаянно крикнул ей в спину Левр, — стойте, мастер, вы не понимаете…
— Что понимать, ты сдохнешь!
В следующую секунду Левр был сбит наземь. К счастью, не под тяжёлые копыта рыцарской лошади, а всего лишь на обочину, в самшитовые кустарники.
— Это всего лишь обычай, мастер, — пыхтя, попытался остановить Туригутту юноша.
— Обычай убивать таких идиотов, как ты, — выплюнула она ответно. — По тебе только кони не топтались…
— Ты ловок и смел, — задребезжал старческий голос вновь тем временем, — мы сразимся за честь Варнаяра и твою, безымянный воин!
Во второй раз Туригутта перекатилась с ним вместе через дорогу почти под копытами.
— Ты впрямь хочешь умереть?
— Это «Правила галантного рыцарства»! Это всего лишь этикет! Дайте мне выказать пожилому рыцарю уважение, и он оставит нас…
— …растерзанными на куски? Ты ещё нужен мне живым, Мотылёк!
Продолжить спор они не успели: варнаярец развернулся и направился в их сторону в третий раз. Туригутта подорвалась, взлетев над юношей, дико оскалилась, бросила меч в сторону, выставила руки перед собой, зарычала, как степная дикая кошка… Зрелище напугало даже Левра, что и говорить о бедной лошади, затрясшей головой, заржавшей и затормозившей сразу четырьмя ногами.
Бах! Левр зажмурился, пошатнулся. Поднявшаяся пыль заскрипела на зубах, юноша отплевался, потер глаза.
Туригутта вновь отсиживалась в самшитовых зарослях у обочины. Лошадь перебирала копытами, нервно пытаясь озираться, что в её латах было сложно. Рыцарь же рухнул наземь без единого звука.
— Добрый господин? — неуверенно проговорил юноша. Чернобурка высунулась из-за куста и осторожно, вкрадчивыми движениями, подобралась к ничком лежащему варнаярцу. Следующим движением она сбила с его головы бряцающий шлем. Покатившись, он обнажил седые волосы, через которые трогательно просвечивала бледно-розовая лысина макушки.
И, если до этой секунды у Левра были сомнения, их не осталось. Почтенный старец был мёртв. Пока юноша пытался осознать произошедшее, замерев и не двигаясь, Туригутта перевела дух и деловито принялась разоблачать павшего воителя, одновременно бормоча:
— С ним, кажется, удар приключился.
— Он… мёртв? — тупо спросил Левр; воевода кивнула, — что вы делаете?
— Доспехи, — коротко бросила женщина. — Конечно, все не подойдут, но что-то взять можно будет. Что встал? Лошадь держи! Уводи к деревьям!
— Что…
— Делай, что говорю!
И, как и много раз до того, он подчинился.
***
Дряхлого рыцаря из Варнаяра они похоронили. Туригутта ругалась, проклинала его «благочестивую задницу», призывала проклятия степей на всех рыцарей, их правила и законы, на всё, что имело отношение к Загорью. Вдвоём они лишь слегка прикопали незадачливого воителя. Чернобурка едва дождалась, пока он прочтёт самую короткую из похоронных молитв. Левра терзала совесть ещё десять вёрст.
По крайней мере, он проделал их верхом.
Латы с лошади им пришлось снять, да и саму её следовало как можно скорее сбыть с рук. Конокрадов и убийц вешали на месте, даже воинское звание не спасало от наказания. Особенно там, где законы Элдойра не действовали, — Левр подозревал, что они уже покинули Лукавые Земли. А значит, ступили на территорию вольных городов, таких, как Варнаяр или Нэреин-на-Велде.
Дорога вела их по просеке через лес. Высокие ели казались чуждым призраком севера, между густыми лапами и хвоей собиралась прохлада и туман. В десяти вёрстах от места встречи с престарелым невезучим рыцарем Левр с облегчением увидел пасеку, при которой несколько дворов образовывали укреплённый хутор с постоялым двором. Хозяева хутора, крепкие волки-северяне, сообщили, что путники находятся на территории Варнаяра и должны продолжать движение на юго-восток.
Их не смутили ни продаваемый разнородный металл, ни очевидно не принадлежащая постояльцам кобыла в летах со следами от доспехов на шкуре. Левр уступил цену, невзирая на нытьё воеводы.
Чем быстрее они избавятся от всего чужого, тем лучше. Меньше всего ему хотелось громыхать снятыми с мертвеца доспехами ещё несколько дней. Если это и было типично рыцарское занятие, то Левр готов был всерьёз пересмотреть все свои мечты до единой. К тому же невыносимая Туригутта после побега стала только хуже. Болтливее — так точно.