Максим успокаивал невесту, они договорились даже, что Лика будет пробовать себя в качестве актрисы. Но дело не дошло даже до проб, ведь все эти сторисы, посты, рилсы и клипы требовали очень много времени и сил.
Корольков всегда неоднозначно относился к соцсетям, а в эту самую минуту ему хотелось, чтобы их вовсе не было. Вот бы они исчезли навсегда и люди узнавали бы новости про звезд из радио и ТВ-передач, общались бы друг с другом вживую… Столько проблем ему принесли эти придуманные кем-то программки в смартфонах!
Вика предлагает нанять пиарщика. Собственного у них нет — как-то не везет именно с этими специалистами, хотя очень давно дуэт Мушко и Королькова пытался найти себе «третьего». Об этих поисках даже ходили анекдоты в узких кругах. Одни пиарщики, едва начав сотрудничество, не выдерживали давления Вики, другие — раздражали Макса, третьи — умудрялись натворить таких дел, что заминать их приходилось с помощью четвертых… В конце концов сработались с одним талантливым парнишкой, который устраивал всех. Но в феврале после известных событий он впал в панику, умудрился переругаться со всеми и уехал за границу.
Кажется, что нанять человека на «проект» или на решение конкретного запроса — проще. Но есть подозрения, что тот порекомендует не оправдываться перед публикой, а сфабриковать какие-то доказательства невиновности Максима. Затем сменить информационную повестку — дать публике что-то более горячее, чем смерть Лики (например, организовать жесткий конфуз с какой-нибудь другой медийной персоной). К Королькову в свое время так обращался один актер, которого засняли на камеру пьяным, неоднозначно пристающим к парню-другу. Тогда пиарщики предлагали Королькову стать новой звездой повестки — создать инфоповод, чтобы оттянуть все внимание публики на себя. Варианты, правда, были один другого хлеще: можно было устроить скандал в кафе, который «случайно» попадет на камеры, либо засветиться с одной медийной замужней дамой… Корольков сделал вывод, что с подобными пиар-технологами иметь дело себе дороже.
Да и никакие деньги не помогут потом отмыть репутацию. К тому же о нем и так часто говорили и в прессе появлялись различные дурацкие слухи, даже если Макс не давал для них поводов.
«Правда в том, что я не виноват, а Лика — не самоубийца, — с уверенностью размышлял Максим. — И моя задача — восстановить не только свое имя, но и имя моей возлюбленной. Надо бы связаться с теми, кто расследует это дело, ведь его кто-то расследует же…»
Едва он об этом подумал, в дверь постучали. В палату вошел высокий худой молодой мужчина в серой одежде. Он держал в руках записную книжку и выглядел немного взволнованным.
— Здравствуйте! Следователь … — Парень проговорил свою фамилию невнятно, как будто стеснялся ее.
— Здравствуйте. Повторите, я не расслышал…
— Следователь Собакин, — более четко представился вошедший, внимательно глядя в лицо Королькова, как будто ожидая увидеть злую усмешку по поводу своей фамилии.
— Вы по поводу Анжелики? — Королькову было не до смеха.
— Да, да, по поводу гибели гражданки Курносовой. Я могу присесть?
Следователь сообщил, что Максим Корольков проходит свидетелем по делу Курносовой и у следствия очень много вопросов к молодому человеку погибшей.
Вопросы, надо сказать, мало отличались от тех, какие задавали Королькову в течение последнего года журналисты. Из нового — «как познакомились?» и «как долго были вместе?»
— Вы это можете найти в Интернете, — буркнул Корольков. — Там все написано.
— А еще там написано, что вы довели девушку до самоубийства. Этому мне тоже следует верить? — оскорбился следователь.
На это Максиму ответить было нечего. Пришлось признать, что Интернет и правда сомнительный источник информации, и отвечать развернуто на каждый вопрос. В том числе рассказать, был ли Корольков верен своей невесте и нет ли у него подозрений, что кто-то мог убедить девушку в его неверности.
Собакин вначале заметно волновался, но за время допроса (сложно сказать, сколько это длилось — час или два) подуспокоился. По крайней мере, к концу беседы руки его уже не дрожали.
— Мы пытались найти вас сразу после происшествия, но на звонки вы не отвечали, квартира ваша была пуста, все друзья и знакомые заявляли, что вы исчезли. Где вы были?
— Пил.
— Где вы пили?
— В своей старой квартире. Уехал туда, чтобы не доставали поклонники, недоброжелатели, журналисты… Вы считаете, что это было самоубийство? — уточнил Корольков, когда следователь замолчал, быстро-быстро записывая что-то в блокнот.