"Своеначальный жадный ум
Как пламень, русский ум опасен;
Так он неудержим, так ясен,
Так весел он и так угрюм.
........................
Он здраво мыслит о земле
В мистической купаясь мгле."
В конце ушедшего века мы видели, что политически активная часть русской интеллигенции впала в какой-то пошлый и наивный рационализм, совершенно вычистив из своих рассуждений и "заветы отцов", и евангельские принципы, и философскую мистику (впрочем, заменив ее дешевыми суррогатами, даже анти-мистикой - астрологами и Кашпировским). Желая быть "святее папы", они в этом фактически рвут с Западом. Продолжая мысль Канта и Шопенгауэра, молодой Витгенштейн писал: "Мы чувствуем, что даже если даны ответы на все возможные научные вопросы, то наши жизненные проблемы еще даже и не затронуты. После этого, конечно, больше не остается никаких вопросов... Правда, остается невыразимое в словах. Это показывает себя. Это есть мистическое".
В своем походе против мистики наши демократы-позитивисты доходят просто до нелепостей. Вот что пишет, например, в журнале "Вопросы философии" один из их духовных лидеров Н.Амосов: "Бог - материя. Нельзя отказываться от Бога (даже если его нет)... К сожалению, "материальность" Бога, пусть самая условная, служит основанием для мистики, приносящей обществу только вред. Без издержек, видимо, не обойтись...". Эту ахинею интеллектуалы с серьезным видом читают, обдумывают, бормочут про себя: "Бог - материя. Нельзя отказываться от Бога, даже если его нет" - и сознание их расщепляется. Результат печален - полная беззащитность против манипуляции сознанием.
Третий удар по оснащению ума рационализм нанес, вытеснив на обочину мышления "метафизику" - все качественное, неизмеримое и неизрекаемое. Успехи точных наук породили тупую веру в их всемогущество, в возможность "онаучить" все знание. Н.А.Бердяев видел в этом признаки глубокого кризиса сознания. "Никогда еще не было такого желания сделать философию до конца научной, пишет он в 1914 г. - Так создают для науки объект по существу вненаучный и сверхнаучный, а ценности исследуют методом, которому они неподсудны. Научно ценность не только нельзя исследовать, но нельзя и уловить".
В условиях модернизационного кризиса, как сегодня в России, эта нигилистическая догма исповедуется со страстью фундаментализма. Н.Амосов пишет даже: "Точные науки поглотят психологию и теорию познания, этику и социологию, а следовательно, не останется места для рассуждений о духе, сознании, вселенском Разуме и даже о добре и зле. Все измеримо и управляемо". Это и предвосхитил Е.Замятин в "Мы": "Если они не поймут, что мы несем им математически безошибочное счастье, наш долг заставить их быть счастливыми".
Рационализм, "вычистивший" из логического мышления этику и метафизику, выродился в нигилизм - отрицание ценностей ("Запад - цивилизация, знающая цену всего и не знающая ценности ничего"). Великим философом нигилизма был Ницше, в нашем веке его мысль продолжил Хайдеггер. Сам Хайдеггер прямо указывает на связь между нигилизмом и присущей западной цивилизации идеологии: "Для Ницше нигилизм отнюдь не только явление упадка - нигилизм, как фундаментальный процесс западной истории, вместе с тем и прежде всего есть закономерность этой истории. Поэтому и в размышлениях о нигилизме Ницше важно не столько описание того, как исторически протекает процесс обесценения высших ценностей, что дало бы затем возможность исчислять закат Европы - нет, Ницше мыслит нигилизм как "внутреннюю логику" исторического совершения Запада".
Как преломляется нигилизм в разных культурах - особая большая тема, которую мы не можем развивать. Во всяком случае, в русской культуре он не раз приобретал взрывной характер как раз вследствие сочетания рационализма с глубокой, даже архаической верой. Об этом размышлял Достоевский, а Ницше даже ввел понятие об особом типе нигилизма - "нигилизм петербургского образца (т.е. вера в неверие, вплоть до мученичества за нее)". Но мы пока говорим о западном нигилизме, который мягко, оболочка за оболочкой, снимал защиту разума против манипуляции.
Ницше сказал западному обывателю: "Бог умер! Вы его убийцы, но дело в том, что вы даже не отдаете себе в этом отчета". Ницше еще верил, что после убийства Бога Запад найдет выход, породив из своих недр сверхчеловека. Такими и должны были стать фашисты. Но Хайдеггер, узнав их изнутри (он хотел стать философом фюрера), пришел к гораздо более тяжелому выводу: "сверхчеловек" Ницше - это средний западный гражданин, который голосует за тех, за кого "следует голосовать". Это индивидуум, который преодолел всякую потребность в смысле и прекрасно устроился в полном обессмысливании, в самом абсолютном абсурде, который совершенно невозмутимо воспринимает любое разрушение; который живет довольный в чудовищных джунглях аппаратов и технологий и пляшет на этом кладбище машин, всегда находя разумные и прагматические оправдания.
Хайдеггер усугубляет и понятие нигилизма: это не просто константа Запада, это активный принцип, который непрерывно атакует Запад, "падает" на него. Это - послание Западу. Хайдеггер нигде не дает и намека на совет человеку, не указывает путей выхода, и вывод его пессимистичен: Запад мышеловка, в которой произошла полная утрата смысла бытия. И мышеловка такого типа, что из нее невозможно вырваться, она при этом выворачивается наизнанку, и ты вновь оказываешься внутри.
Как все это произошло с Западом - тайна. Философы сходятся в том, что убедительного объяснения этому нет, каждый дает существенные, но недостаточные причины. Здесь и утрата символов и традиций, и создание нового языка, и разрыв человеческих связей, что противопоставило культурную сущность человека его биологическому естеству.
Но нас здесь интересует одна сторона дела - уязвимость "освобожденного от догм" рационального мышления перед манипуляцией. Эта опасность (беззащитность разума перед происками дьявола) побуждала Гете к поиску особого типа научного мировоззрения, соединяющего знание и ценности. Путь, предложенный Гете, оказался тупиковым, но важно само его предупреждение. Немецкий ученый В.Гейзенберг, наблюдавший соблазн фашизма, напоминает: "Еще и сегодня Гете может научить нас тому, что не следует допускать вырождения всех других познавательных органов за счет развития одного рационального анализа, что надо, напротив, постигать действительность всеми дарованными нам органами и уповать на то, что в таком случае и открывшаяся нам действительность отобразит сущностное, единое, благое, истинное".