— Хер ли ты сел? Тебе кто-то разрешал?
— Тише, тише. Я всего лишь пришел с тобой поговорить, пока по-человечески. — я не стал вставать и постарался остаться невозмутимым, понимая, что помещик ожидал от меня испуга.
— Шантажировать меня удумали, скоты? — он с размаху швырнул на стол переданную ему двести тридцать пятую картинку, показывающую максимально выгодный ракурс соития Федора с его розовокожей подругой.
— Нет. Просто предупре…
— Слышь, шестерка хероголовая! Ты кого предупреждать собрался? С хера ли твой барон сам ко мне не пришел? Да Феде моему уже вовек от позора не отмыться! Нашли, чем пугать стреляного воробья! Картинкой больше, картинкой меньше! Хватит с меня, сукины дети! Я под вашу дудку плясать не собираюсь. Будем говорить с вами через Королевский суд, а там я уже добьюсь правды!
Ага, значит не зря я подготовился. Ну что же, раз Федин позор тебя не трогает посмотрим, что ты на это скажешь. Я вытащил из-за пазухи стопку и протянул ему несколько следующих фотографий. Тех самых, на которых его сынок упражнялся в поджигании Акакия на глазах у толпы свидетелей.
Феофан уставился на них широко открытыми глазами и на секунду потерял дар речи.
— В суде, значит? — усмехнулся я. — Интересно, что скажет суд на это? Думаю, что твой Федя за такие дела просто позором не отделается. Слово аристократа против фактов не проканает.
— Откуда это у тебя? — помещик выглядел несколько обескураженно и даже сбавил обороты. — Проекция получена от лица человека, который утонул несколько месяцев назад. Как это у тебя очутилось?
— А это уже не твое дело. — ответил я. — Видишь всех этих людей на картинке? Мы и от них проекцию получим, если надо будет.
— Да и похер! — взвился опять Феофан. — Раз этот идиот Акакий жив, то и спроса с Федьки большого не будет! Думаешь я босота голожопая, которая штраф не сможет заплатит? Ты сам этими проекциями подтвердил, что он не умер! А вашу шаражку типографскую, я все равно разнесу. Костьми лягу, но разнесу. У меня в Дарграде и связи имеются с кем надо, а твой барон — приблуда иноземная, без роду и племени.
Так-так. А он уже навел справочки обо мне значит. Вовремя я спохватился.
— Финиш хим! — проголосил Локи известным голосом из компьютерной игры.
— А как в Дарградском суде с изнасилованием дела обстоят? — на стол упала очередная стопка, где полуголый барон тряс своим хозяйством, попутно избивая Кристину. — За это тоже штраф заплатишь?
— Да ты кто такой, нахер? — он изумленно посмотрел на меня. — Эта сука меня ограбила! Погоди, погоди… Это что же, выходят они с Акакием спелись и к вам в типографию пришли? Что-то все это мутно выглядит.
Блин! Вот упертый! А я-то рассчитывал, что он поплывет…
Ну что же, идем ва-банк… Я резко вскочил из кресла и схватил его за грудки. Браслет негромко щелкнул и тонкое лезвие застыло у самой шеи помещика, кончиком упираясь ему прямо в горло.
— Заорешь и закончишь свою жизнь прямо сейчас. Ясно? — замогильным голосом произнес я.
— Акхр… — вырвалось из его груди.
Я не раздумывая запустил свою способность и погнал перемотку. Ого! Вот это у него насыщенная жизнь! Знал бы — даже не тревожил Кристину.
— Т-ты… ты… — прохрипел он, но я уже не дал ему говорить.
— Слушай сюда, ублюдок. Я знаю о тебе все. Знаю, что ты съел утром две котлеты и запил их белым вином; знаю, что пока ты со мной говоришь, в соседней комнате тебя ждет проститутка; знаю, в какой позе ты ее трахал; знаю, куда пропал плотник, который спал с твоей женой Марфой; я даже знаю под каким деревом в лесу ты его закопал. И если надо, я и такие проекции в суд предоставлю. Все еще хочешь разговаривать со мной по закону?
— Отпусти… — прохрипел он и как-то внезапно обмяк.
— Фаталити! — довольно произнес Локи. — Все пошло не по плану, но мне так даже больше нравится, Самойлов.
— Что… вы от меня хотите? — помещик упал в свободное кресло и часто задышал. — Вам нужны мои деньги? Откуда вам все это известно?
— Просто поезжай домой прямо сейчас, и не вороши осиное гнездо. — произнес я. — Может тогда тебе повезет, и ты сумеешь дожить свою никчемную жизнь до конца на своем острове, а не в тюрьме. У тебя час, чтобы собрать свои шмотки и покинуть Дарград. Время пошло.
Я развернулся и быстрым шагом покинул его номер. Спуск по лестнице, выход на улицу. Сердце грозилось выпрыгнуть из груди. Пожалуй, это ничуть не уступало тому дню, когда я сцепился с местными наркодилерами. Никто меня не попробовал остановить и не выскочил следом, а значит Феофан не стал бить в колокола и звать стражу.