Мы упали на кровать, и она оседлала меня сверху, торопливо стягивая с меня остатки одежды.
— Сапоги снимешь? — поинтересовался я.
— А тебе не нравится? — ее руки замерли на моей нижней пуговице и в глазах появилась секундная неловкость.
— Мне нравится все, что ты делаешь. — ответил я снова притянул ее к себе. — Все нравится…
Произошедшее дальше растянулось не на час, и не на ночь. Мы провели в кровати все следующие сутки, прервавшись только на завтрак. В пору своей юности, я показывал неплохие результаты на любовном поле битвы, но это было в прошлой жизни на Земле и даже не могло сравниться с тем, что происходило сейчас. Тело Акакия словно было предназначено для длительных эротических забегов — сильное, выносливое, с нескончаемыми литрами тестостерона. Пожалуй, такого восхитительного секса у меня еще никогда не было. Мы перепробовали все что знали, и кое-чему мне удалось научить даже искушенную Ангелину. Спасибо великому индийскому трактату.
— Не хочу завтра идти на работу… — грустно потянула девушка вечером следующего дня, задумчиво теребя волосы на моей голове.
— Давай не пойдем, если сильно не хочется. — я лежал рядом с ней, прижав ее к себе. — Но тогда тебя уволят, а у меня не выйдет следующий номер газеты.
— Да знаю я… Почему в жизни все не так, как хочется? — она приподнялась на локтях и печальным взглядом уставилась на меня. — Почему когда у меня кто-то по-настоящему появился, я должна ехать в командировку?
Опа… Я внутренне вздрогнул. Две новости в одном предложении. Во-первых насчет скоропалительного «появился», а во-вторых командировка.
— Надолго?
— Месяц. Нужно принять участие в одном аристократическом споре и подтвердить некоторые права одного аристократа-бастарда. Это мое давнее дело, и кроме меня с этим никто не справится. Слишком много сложных обстоятельств. Ты меня дождешься?
Вот же хрень… С одной стороны мне неприятно, что такой классный секс светит мне в следующий раз только через месяц, а с другой я уже подумываю над тем, как его использовать на соблазнение Макаровой и внутренне радуюсь, что не придется шкериться. Как вообще живут герои-любовники и не стремаются своих поступков? Похоже, Казанова из меня так себе…
И ведь она дает мне понять, что надеется на продолжение отношений, а я вообще не знаю, что будет дальше. А сказать ей, что я в этом мире всего лишь временный гость — нельзя.
— Я очень постараюсь дождаться. — улыбнулся я, пытаясь все свести к шутливому тону.
— Обещай мне, что не поедешь в гости к той стерве-девственнице?
Твою мать…
— У меня есть некоторые проекты будущих статей насчет многих дворянских родов. — соврал я. — И род Макаровых там стоит не на последнем месте. Я просто буду вынужден общаться с ней, как и со многими другими аристократическими фамилиями.
— Но ты ведь не станешь с ней заигрывать? — она с надеждой уставилась на меня.
— Я постараюсь…
— Эх, мужики. Вечно вы «стараетесь», да толка с этого нет. — Ангелина снова положила голову мне на грудь.
В эту ночь мы занимались любовью еще два раза, но все-таки смогли вовремя остановиться и уснуть до полуночи. А утром расстались на позитивной ноте, хотя я чувствовал себя не очень весело.
— Ну что, мой унылый принц. Едем покорять графиню? — Локи объявился в моей голове, едва карета с Ангелиной покатила прочь.
— Чего это я унылый?
— А какой? Радостный? Отшил бы вчера девку, а сегодня бы не страдал.
— Я не страдаю, Локи.
— Но чувствую себя как кусок дерьма, да? Кто там мне про химию чувств залечивал?
— Ты не понимаешь. Не будь Макаровой и Кеи Син, я бы вообще не минуты не думал. Не будь этой игры, в конце концов, и ее условий. С такой бы девушкой я остался на всю жизнь. Печатал бы себе тихо газетку, ездил бы с ней в путешествия и горя бы не знал.
— Это ты сейчас так говоришь. А через пару лет будешь проклинать тот день, когда так подумал. Твоя Ангелина весьма ветренная девица, и ходить тебе, мой друг, с ветвистыми оленьими рогами. Ну прикипела она к тебе немного, бывает. Но у таких, как она, быстро и проходит.
— А кто не ветренный? Макарова? Кристина?
— Насчет Макаровой сложно сказать. Бывает, что вся из себя такая паинька, вкусив плод любви один раз, превращается в этакого суккуба, который не может остановиться. А бывает и наоборот. А вот эльфийка другая. Она все еще верит, что существуют чистые чувства. И это удивительно, поскольку девочка однажды сильно обожглась и погибла как раз из-за предательства.