- Ооо!!! Ладно, ладно, я шучу, Рамзес! – сдал назад Вовка, присвистнул, призывно строя глазки проходящей навстречу девушке.
Мы подошли к светофору, машин не было, не останавливаясь, потопали дальше. Через пару минут слева вырос кинотеатр, а справа снова светофор. Мы встали ожидании зеленого сигнала.
- У тебя-то на работе что новенького? – поинтересовался я.
- Да че там новенького, ты ж только вчера был в «Пеликане», ёпть! – принялся Вовка тереть ручищей лицо, будто спросонья. – Че там может быть!? Все, то же самое.
Загорелся «зеленый», мы зашагали через дорогу.
- А! Не! – остановился посреди дороги Вовка. – Папа себе джип купил новый!
«Папа» – владелец «Пеликана» – денежный мужик лет пятидесяти, подтянутый, с внешностью отставного военного.
- Пошли, чего стал-то!? – пихнул я Вовку под локоть, тихо смеясь, хмыкнул.
Вовка погрустнел и поплелся дальше, снова стал тереть лицо. Он всегда грустнеет, когда кто-то реализует его маленькую мечту. Вовке нравятся джипы.
- Нормальный агрегат?
- Ды! – кивнул тот и расплылся в довольной улыбке. Вовкино «ды» вместо «да», означает точку наивысшего одобрения чего угодно. «Ды!» – Вовка высказал свое мнение, оно непоколебимо и абсолютно. Я не был против, ведь в мечтах Вовка уже видел себя за рулем такого «броневика», скачущим по долам и полям и стреляющим всякое зверье.
Мы перешли дорогу, повернули налево, до клуба оставалось метров тридцать.
- А сколько ж он за него отвалил? – спросил я.
- Два лимона!
- Ого! Нехило!
- Да пиздец! – взъерошил волосы Вовка. – Себе такой теперь хочу!
- Да кто б сомневался! – засмеялся я и смачно хлопнул друга по спине.
- Охо-хо! – воскликнул Вовка, завидев впереди скопление людей.
«Чистое небо» – популярный клуб, начиная с пятницы, вечернее столпотворение перед входом – обычное дело. Снаружи, упираясь спинами во входную дверь, в черных костюмах стояли два охранника. Перед ними колыхался и гудел подпитыми голосами рой человек в двадцать, задние напирали на передних, тех в свою очередь отпихивали назад охранники. Так могло продолжаться до полуночи. Мы приблизились, я глянул внутрь клуба через боковое витринное стекло. Знакомый охранник стоял на лестнице и крутил пальцами зажигалку. Через секунду наши взгляды встретились. Я пальцем показал на вход, охранник кивнул и шагнул к двери.
- Этих пропусти двоих! – произнес он наружу через щель, с трудом плечом открыв дверь на пару сантиметров. Охранники среагировали, чуть отжали толпу от двери, мы с Вовкой быстро просочились внутрь за их спинами. Из клуба наружу вырвались звуки веселья и музыки, толпа позади тут же издала недовольный гул. Поздно, дверь с силой захлопнулась за нашими спинами и вновь приняла на себя натиск толпы.
Клубы – отдельный разговор. К своим двадцати восьми годам, после парочки продолжительных, но неудачных отношений с девушками, я уже года два как числился в заядлых тусовщиках. Опыт неудачных отношений на время притупил желание новых, и я пустился во все тяжкие. Надо признать, что «тяжкие» выходили вполне приятными. Если бы меня спросили, прожил бы я снова эти годы так же, ответ – однозначно «да». Обойдя почти все увеселительные заведения города, я застрял в «Чистом небе». Клуб странным образом притягивал мне подобных, бесцельно болтающихся пресыщенных ночной жизнью молодых людей. «Чистое небо», вроде как, ничем особенным не отличалось. Но круглый год в нем было вдвое больше посетителей, чем в остальных клубах города. Даже в «мертвый сезон» середины лета, когда город разъезжался по южным курортам, когда в прочих заведениях тоскливо коротала время тройка человек, «Чистое небо» заполнялось наполовину. С сентября же, едва население города возвращалось, заведение переходило на осадное положение. Посетители набивались в клуб как селедки в бочку. И все потому, что он находился в небольшом подвальном помещении. Улицы исторического центра города сплошь состояли из рядов двух-, трех-, четырехэтажных домов. Угол одного из таких домов и являлся входом в «Чистое небо». С фасадной стороны угла висела входная тяжелая деревянная дверь; боковая сторона, будто витрина магазина, смотрела в проулок рядом высоких окон; над витриной окон на подсвеченном темно-синем фоне в золотой россыпи звезд выделялась яркая надпись – «Чистое небо». Проулок уходил темнотой в прямоугольную асфальтовую площадку, окруженную со всех сторон невысокими домами. В дальнем углу площадки меж домами был разрыв, куда многие в подпитии ходили ссать. Из проулка постоянно едва уловимо тянуло мочой.