Сразу за дверью начиналась довольно крутая прямая лестница вниз, ступенек в двадцать. Лестница заканчивалась тесным пятачком два на два метра. Сразу справа на пятачок смотрела дверь гардеробной — тесной узкой кельи, уходившей глубиной обратно параллельно лестнице. В верхней половине двери гардеробной было окошко со ставнями, в нем торчала, подпертая кулаком, унылая физиономия гардеробщицы. Зимой в окошке постоянно случалась давка из верхней одежды. Летом гардероб не работал. Счастливцев, проскочивших охрану наверху, на пятачке ждали еще два охранника и строгая женщина, администратор. Тут же справа за тумбой восседала пожилая кассирша, обилечивала всех прибывших. Оплатив вход, посетители шли влево в арочный проход — в сам клуб. Он состоял из трех помещений: первое — основной зал со столиками слева, метров сорок площадью, он был ниже уровнем остального клуба на полметра; второй — квадратный зал справа метров в тридцать, также уставленный столиками; третье и самое дальнее — танцпол, прямо. Центральная дорожка между двумя первыми залами вела к большой барной стойке и далее параллельно ей тянулась в грот — в буквальном смысле пещеру, будто выдолбленную в сплошной массе красного кирпича. Грот был тесным квадратным помещением метров в пятнадцать площадью с колонной посредине. Линия барной стойки продолжалась вдоль правой стены грота, отвоевав себе две метровые ниши — стойку официанток и в конце — малую барную стойку. Левая стена грота была сплошной, заканчивалась она в дальнем углу аркой, за которой и начинался танцпол. Он представлял собой прямоугольное двухуровневое помещение площадью метров в шестьдесят. Ближняя половина состояла из одной двухметровой стойки у левой стены и десятка столиков, расставленных по углам и оставлявших центральную часть свободной. Дальняя половина, как и первый зал, была занижена на полметра и соединялась с ближней деревянной лестницей в три ступеньки с поручнями и толстыми колоннами по обе стороны лестницы. Именно заниженная дальняя половина и отводилась под танцы. На ней метровыми полукругами из стен выступали две мини-сцены в те же полметра высотой. Первая — из правой стены посредине, вторая — из дальнего левого угла. За второй, дальней мини-сценой, виднелась точно такая же дверь с окошком и ставнями, как у гардеробщицы. За окошком находилась тесная, не более пяти квадратных метров, каморка диджея. Дальние, правая и центральная, стены танцпола были сплошь от потолка до пола зеркальными.
Туалет в «Чистом небе» был оригинальный. Он располагался этажом выше, чем сам подвальный клуб — на первом этаже здания. От центральной дорожки перед большой барной стойкой вправо и резко вверх полувинтом вели ступеньки, их было около двадцати, и для сильно выпивших посетителей эти ступеньки становились серьезным испытанием — немало народу выворачивало на них ноги и скатывалось кубарем вниз. Вверху ступеньки заканчивались крохотной площадкой в метр площадью, от которой вправо и влево вели две двери — в женское и мужское помещение.
Посетители делились на две категории — те, кто располагались за столиками в залах и те, кто пришли налегке, просто выпить, потанцевать и поотираться возле барных стоек и вдоль стен грота. Когда в двадцать два часа на танцполе громко включалась музыка, то в столпотворение у стоек, в гроте и на танцполе вливались те, кто уже вдоволь насиделись за столиками и желали подвигаться. У большой стойки становилось сразу не протолкнуться, хотя стоять там запрещалось, но всем было плевать. Узкий проход в грот становился непроходимым, как и сам грот, плотно забивавшийся людьми. Чтобы попасть сквозь грот на танцпол, приходилось семенить в тесном брожении живых тел и упорно двигаться в нужном направлении. Плотность человеческой массы дополнялась пеленой табачного дыма и постоянным громким гулом разговоров. Дым заполнял грот густо, превращая воздух в полупрозрачный едкий туман, и постепенно расползался по другим помещениям клуба. Среди массы посетителей нервно сновали официантки с подносами, заставленными заказами или грязной посудой. Встречались официантки у своей крохотной стойки, регулярно заваливая ее посудой. Барменов в заведении было четверо, работали они попарно и посменно — один у большой барной стойки, другой у малой. У метровой малой стойки алкогольный конвейер начинался вместе с грохотом музыки на танцполе — водка, реже текила, крайне редко виски, очень часто пиво, часто «отвертка» и другие популярные клубные коктейли.
Все же в обычном понимании «Чистое небо» было больше кафе, нежели клубом. Днем в заведении всегда можно было вкусно, разнообразно и недорого поесть. Переход в режим клуба начинался с включением громкой музыки, в заведение принимались густо стекаться посетители. К полуночи поток достигал апогея, и клуб становился похож на битком набитую бочку с рыбой, приправленную соусом из алкоголя и табачного дыма. Идеальное время входа в «Чистое небо» — за час до полуночи, когда очередь за алкоголем еще не чрезмерна, подвыпившие посетители еще не пьяны, а апогей веселья впереди.
— Здарова! — от души хлопнул я по протянутой пятерне Артура.
— Ооо!!! — зарычал Вовка и следом с размаха вложил своего «краба» в ту же руку.
Артур расплылся дежурной улыбкой Чеширского кота. Всякий раз, видя его улыбку, я понимал, сколь тяжело приходится девушкам. В ожидании свободного места внизу на пятачке у гардероба мы задержались на несколько секунд посреди лестницы. Посетители перед нами торопливо сдали одежду, оплатили вход, исчезли в арке клуба. Охранники снизу подали сигнал наверх, входная дверь на мгновение распахнулась, в образовавшуюся щель в радостном возбуждении протиснулась очередная партия счастливчиков.
Я познакомился с Артуром год или полтора назад. Это неизбежность — если вы регулярно посещаете заведение, то в итоге знакомитесь почти со всем персоналом. В тот день я был по обыкновению пьян, а Артур — он просто обаятельный, мы и разговорились. На вид он показался мне тогда ровесником, лет двадцати шести, но на самом деле оказался на три года младше. Артур — высокий стройный брюнет правильного телосложения около метра восьмидесяти ростом, чуть пониже меня. Артур не был симпатичен, он был красив. По-настоящему. Такой тип внешности, смотрит на вожделеющих женщин со всех витрин магазинов мужского нижнего белья или парфюмерии и не оставляет им никаких шансов. Правильные классические черты лица, выразительные глаза с красивой линией бровей. Черный, не смоляной, а просто черный цвет волос выгодно подчеркивал белизну лица. Оттого все черты приобретали еще большую выразительность. Кожа лица была практически идеальна, без каких-либо следов пубертанного возраста. Улыбка редко сходила с его лица и открывала идеально ровные ряды натурально белых зубов. Особый шарм улыбке добавляли появляющиеся на щеках ямочки и красивый прищур зеленых глаз из-под длинных ресниц. Красота Артура была абсолютно мужская, без намека на женственность. Природа будто максимально постаралась в лепке красоты его лица, дойдя в своей работе ровно до той грани, за которой весь труд был бы испорчен примесью женской слащавости. Прическа Артура подтверждала его склонность к желанию производить эффект на слабый пол. Спереди волосы образовывали большой чуб, который он зачесывал слегка назад. Волосы были прямые, потому спадали сверху слегка набок. От висков назад волосы были полукругом выстрижены машинкой. И на левой стороне, по выстриженному, шли три выбритые линии, будто следы когтей трехпалого неведомого зверя. Сзади же боковые выбритости не соединялись, оставляя полосу с десяток сантиметров довольно длинных волос, из которых посредине шла вниз тоненькая короткая косичка. Парикмахерская вакханалия на голове Артура была некой эпатажной помесью стиля рокабилли с индейским ирокезом, дополненной косичкой-хвостиком. Но ему она шла.