* *
После завтрака Джиён уехал, и я до позднего вечера осталась одна. Напряжение росло, ведь я понимала, что это один из последних моих дней здесь. Если я решусь на Сынри. А я решусь. Я сделаю это, я должна. И после этого уже вряд ли стоит надеяться, что когда-либо вернусь в Россию. Да даже в эту виллу я уже вряд ли вернусь, если отправлюсь к Тэяну. Джиён не пускает к себе домой шлюх, а именно ею я и стану. Я обходила каждый закуток, запоминая его и рассматривая те, которым не уделяла должного внимания. Картины, фотоснимки, статуэтки. Гахо и Джоли показались мне такими родными, что я с час провалялась с ними на диване, поглаживая их шкурки. Милейшие существа, умеющие дарить тепло и нежность. Когда Джиён назвал их детьми, я тогда чуть не упала, подумав о настоящих, но он говорил о собаках. Безмолвные, состоящие целиком из чувств и инстинктов – они были по-настоящему дороги своему хозяину. Как же так? Он требовал от меня научиться думать, а сам обожает больше всех на свете вот эти не умеющие говорить существа, которые, хоть и понимают многое, всё-таки больше чувствуют, чем размышляют. А может и мне стоило стать вот такой? Совсем безмозглой, приносить Джиёну тапочки, веселиться и прыгать вокруг него от непонятного счастья. Тогда бы он испытал ко мне больше сочувствия? Хотя, почему же счастье Гахо и Джоли непонятное? Они любят своего благодетеля. Один раз покормив их и приласкав, он стал для них центром вселенной. Не того ли ждал Дракон и от меня? Все эти хитрые переплетения фраз о душе, любви и моей передаче их в его руки, не значило ли это, что я должна была отдать ему себя в безраздельную власть? Возможно, в его предложении, которое, как он утверждает, было настоящим, смысл был не в том, чтобы я отреклась от Вики и родины, а в том, чтобы доверилась Джиёну, но довериться можно только начав обожать кого-то и любить вот так же, как Гахо и Джоли своего доброго владельца. Доброго только для них. Я лежала и думала, что Джиён знал, что я откажусь от его предложения. Он не мог не понимать, что я не соблазнюсь богатством, благополучием, спокойствием и даже отношениями с Мино. Стало быть, он подводил меня к пропасти намеренно? Стало быть, он, действительно, хочет избавиться от меня. Но почему так? Почему не выкинуть в бордель без каких-либо условностей, ведь я принадлежу ему и он волен делать со мной всё, что хочет. Но он продолжает развлекаться и играть в игры. Как же должна поступать я? Давно заблудившаяся и запутавшаяся, я продумывала сотни вариантов того, как попытаться переспорить Джиёна, но это было тщетно, я ещё ни разу не выиграла у него. Я пыталась вообразить, как поступлю неожиданным образом для него, но почувствовала, что являюсь для него прозрачной, как медуза, внутри которой ничего нет. Интересно, а у медуз есть душа? Они живые, значит есть, но при этом у неё нет мозга… стоило привести их в пример Джиёну, как показатель того, без чего прожить всё же сложнее. Посмотрев на время, я сняла с себя дремавшего Гахо и отправилась на кухню готовить ужин. Нужно как-то передать Мино книгу рецептов его мамы… впрочем, если не доведётся с ним увидеться, то попрошу Джиёна, не откажет же он мне в этом? Боже, но как же я не увижусь с Мино, когда он посещает бордель? Я замерла у плиты. Больше не девственница, я стану доступной для него по цене. О Господи. Меня пробрала дрожь от осознания того, что после Сынри я буду свободна в этом плане, не угнетаемая Джиёном. Он уже не запретит нам с Мино быть вместе, даже если в пределах публичного дома. Но пойдёт ли на это Тэян? Теперь я не знала, чего больше хотела: сохранить его привязанность, чтобы он был ко мне лоялен, или утерять её, чтобы не получить ревности со стороны сутенера. Нет, всё-таки впереди всё будет ещё хуже, ещё сложнее. Ещё невыносимее. Или легче? Когда мне уже станет легко переносить именно моральные потрясения? Почему я не могу быть такой же, как Джиён, как все они тут? Дракон задержался, и мне пришлось поставить разогревать ужин, когда он появился. – Не нужно, – махнул он рукой на кастрюлю. – Я сейчас опять уезжаю, поем в ресторане. – Он сбегал зачем-то наверх, спустился вновь ко мне. – Завтра Сынри заедет за тобой около полудня. Свозит в аэропорт, показать, как улетает домой твоя Виктория. – «Улетает домой твоя Виктория» притом, что Виктория – это победа. Да, судя по всему, так и есть. – А… – А спать с ним ты поедешь ночью. Вернёшься привести себя в порядок, – Джиён оглядел кухню. – Помахать этому всему ручкой, плюнуть мне в лицо, всё что захочется. – А сейчас ты далеко собрался? – проигнорировала я его выпады. Плевать ему в лицо? Тогда уж надо было делать это ежедневно с тех пор, как оказалась рядом. Мне хотелось поговорить с ним, попробовать ещё раз, но Джиён специально ускользал от моих попыток. Почему-то сейчас ему это было не надо, слушать меня, говорить со мной. – Тебе снова это интересно? – повел бровью. – Куда я еду и с кем? – А почему мне не должно быть интересно? – В голове прозвучала фраза, которую я не смогла удержать в себе, хотя и произнесла её с горькой усмешкой: – Не чужие люди, всё-таки. – Не чужие? – Джиён стал каким-то пружинистым, как крадущийся хищник и, до этого отступающий к выходу, сейчас подошёл обратно, встав рядом со мной. Настолько близко, что его взгляд уперся впритык в меня, а кончик его носа метился в мою переносицу, разделяясь сантиметрами десятью. – А какие? Родные, что ли? – Я промолчала, смутившись такой его близости. Он приподнял мой подбородок, погладив указательным пальцем нижний контур лица. – По крови мы никто, по документам тем более, а родство душ ты пресекла сама. – Я надеялась, что сродняться буду не только я, но и ты. Но ты не хотел родства, ты хотел подчинить и стереть меня. – Ты так думаешь? – Да. – Он вздохнул и, второй рукой заправив мне волосы за ухо, наклонился к нему, никогда прежде не делая ничего столь интимного. Я никогда не испытывала желания Дракона о котором он пару раз заявил, но в этот момент показалось, что я его чувствую – возбуждение Джиёна, в каждом вдохе, взгляде и слове. И касании. – Кико прилетела, я забрал её из Чанги и везу трахаться. Она ждёт меня в машине. – Не дождавшись, когда он уберет от меня руки, я почему-то грохнула по ним своими, и отстранилась к кухонному гарнитуру. Джиён изобразил невинность на лице. – Что такое? Ты же сама спросила, куда я собрался. – Проваливай. Убирайся. – Моя ненависть вернулась, не знаю откуда, не знаю зачем и почему, но она окатила и меня, и Дракона, потому что я не успела надеть на неё ошейник. Удивительно, что я это ещё и спокойно произнесла. – Не забывай, что это мой дом. – Я не забывала, но мне-то самой тоже некуда было деться. – Почему ты не издеваешься над ней?! Почему над ней и ей подобными не ставишь экспериментов своих?! Лучше бы ты попробовал заселить в ум легкомысленных девиц немного принципов, чем лезть в мои! – Если бы ты захотела создать идеальную скульптуру, ты бы стала её лепить из пластилина, или вытачивать из камня? – Джиён достал сигарету и зажёг оранжевый огонёк зажигалкой. Сделал глубокий никотиновый вдох. Прищуренные глаза искрились насмешкой. Опять его намеки. Я уже не переношу их ещё больше, чем его равнодушие и агрессию. – Уютное гнездышко лучше свить, подрубив столетние баобабы в джунглях, чем соорудив шалаш в пустыне. Черт, я сегодня просто Господь аллегорий, они мне нравятся, а тебе? – А мне нравятся прямота и честность, на которые ты неспособен. И не нравится, что ты умудряешь помянуть нечистую и Бога в одном предложении. – Они не обидятся, в отличие от тебя. Почему ты разозлилась, услышав о Кико? Потому что успела подумать, что нравишься мне, а я возьми и выдай про другую бабу? – Я давно не думаю, что тебе нравится кто-либо, кроме тебя самого. – Ошибаешься. И насчет отсутствия прямоты во мне тоже ошибаешься. Я говорил, что хочу тебя, и не врал. А ещё я сказал, что это будет разочарованием, и тоже не врал. И что не стану спать с тобой, как бы ни хотел – тоже правда. – Иногда складывается ощущение, что ты считаешь правдой то, что хочешь считать. Но всё совсем не так… – Блядь, не еби мне мозги! – резко прервал меня Джиён, потушив сигарету после глубокой затяжки. Он поморщился. Вот о таком себе он и говорил, кажется, когда сказал, что не тот интеллигент, что трепится со мной день за днем о высоком. Вот такого я его почти не видела, преступника без хладнокровия, обычного, уставшего, которому надоело париться, просто беспринципный мужчина. – У меня сейчас нет настроения на всю эту канитель, истины, правды. Я слегка подзаебался за сегодня, потому что делал много дел. Я просто хочу отдохнуть и потрахаться. – Кико ждёт, – напомнила я и отвернулась. Учтивый и терпеливый, он, оказывается, мог быть и таким. «Нет настроения» и все должны подстраиваться. Потому что он главный, потому что он всё решает. – Ждала и ждать будет, – хмыкнул он. – Я тоже много чего жду. – Шаркнув ногой, он развернулся и вышел.
* *
Как только я открыла глаза, и начался новый день, он помчался слишком быстро. Джиёна дома не было, накормить мне надо было только себя. Кофе варить надобность отпала, и я заварила чай, тот, что мне больше всего здесь нравился, с цитрусовым ароматом. Не хотелось гадать о том, что же действительно послужило причиной моей ярости в случае с Джиёном? Злоба, обида или… да нет, о ревности может подумать только псих. Как я могла ревновать к женщине того, кого не любила и с кем никогда не хотела бы иметь совместное будущее? Вообще ничего общего иметь не хотела. Если ревность к чему-то и была, то к тому, что Кико оказалась в той ситуации, в которой прожила я всю неделю, только ей не грозило оттуда больно упасть. Быть сдвинутой – да, но вот так жестоко сброшенной, как я – нет. Как я могла ревновать, если даже видела их, занимающимися любовью? И в те минуты думала о себе и Мино, а не о них. Мино… о нем сегодня лучше было не думать. Сынри приехал после полудня. Я была давно одета, и мы отправились в аэропорт Чанги. Мужчина, видимо, отъехал на некоторое время из офиса или ещё откуда-то, в солидном костюме и сдержаннее, чем под влиянием алкоголя, он не тянул ко мне руки, хотя желание в глазах не угасало. – Поговорить тебе с ней будет нельзя, – предупредил он меня, ведя машину. – Мы же не знаем, о чем вы там на русском своём договоритесь. Посмотришь издалека, и отвезу тебя обратно. В зал ожидания мы приехали вторыми. Вика уже была там, в сопровождении Тэяна. Как только они показались на горизонте, Сынри выставил передо мной руку и не дал приблизиться. Отведя меня к стенке, в сторону, он не давал мне сдвинуться с места, преграждая путь плечом. – Если попытаешься сбежать или навести шорох, тебе же будет хуже. Внимание полиции на себя обращать тоже бесполезно. Большинство из них – драконы. Это кончится плохо либо для тебя, либо для Вики, пока она ещё здесь. Мне не оставалось ничего, как уставиться влажными глазами на табло, где в ближайшей перспективе красовался рейс Сингапур-Москва. Я готова была заплакать. Вика садилась на этот самолёт. Могла ли я когда-нибудь подумать, что горящие буквы и цифры на вывеске смогут причинять душевную боль? Я завидовала Вике. Я подарила ей то, о чем мечтала сама. Возвращение в Россию, на родину, домой. К семье, к родителям. Слёзы потекли по щекам. Я будто почувствовала запах маминых пирогов, бабушкиных рук, пахнущих козами и молоком, услышала смех младших братьев и сестёр, вспомнила морозное рождественское утро, магическое пламя сотен свечей во время службы, и мы всей роднёй подпеваем хору, где регенствует мой дядя, брат отца. И летняя поляна за деревней, где можно перемазаться земляникой, пока соберешь её, целый бидон, а то и два, и мы с сестренками дули там на одуванчики, кто в чью сторону передует, бегали вдоль березового пролеска. Если идти за него около часа, то выйдешь на железную дорогу, по которой проносятся поезда дальнего назначения, и многие дети из деревни любят махать пассажирам в окнах. Мы тоже так делали. Всё это с такой ясностью, в таких подробностях пронеслось передо мной, что я перестала видеть на какое-то время Вику с Тэяном. Только свою отчизну, уплывающую от меня навсегда. Я остаюсь здесь, в Сингапуре, городе-государстве, которое проглотит меня, пусть подавится, но не выплюнет. – Перестань реветь и успокойся, – Сынри достал чистый платок и сунул мне. – Не хватало ещё, чтобы ты в таком состоянии была ночью. Будь добра, прими надлежащий вид. – Я постепенно услышала его и механически начала выполнять его просьбу, всхлипывая и вытирая глаза. Наконец, началась посадка. Тэян поднял девушку со стула и подтолкнул к таможне. С документами не было никаких проблем. У них всё здесь схвачено. А ведь Мино как раз среди тех, кто помогает выправлять документы… он тоже замешан в том, что сейчас происходит? Может, он знает обо всем? Нет, не думать о нём сегодня, не думать! Только не рядом с Сынри, иначе ночью я не выдержу. Виктория прошла под металлическую арку, спокойная, но в напряжении – это было заметно и издалека. Тэян дошёл с ней до предела, куда можно было идти, и, развернувшись, побрел назад. Я посмотрела некоторое время на него, того, в чьи руки вернусь вскоре. Нужно смириться, нужно привыкнуть, нужно осмыслить. – Пошли, у меня ещё есть дела вечером, – взял меня за локоть Сынри, и я не стала сопротивляться. Привыкай к этой руке, к этой ладони, к этим пальцам. Я повторяла это себе. Перед особняком стоял автомобиль Джиёна. Вернулся. – До скорого! – высадил меня Сынри и, подмигнув, уехал прочь. Я вошла в особняк, который был открыт. Джиён свесился с лестницы, услышав моё возвращение. – Как всё прошло? – Тебя это, действительно, волнует? – переняла я его манеру. Он раздраженно ухмыльнулся. – На твою землячку мне насрать, я хочу знать, что мои распоряжения гладко выполняются. – Она улетела, – отчиталась тогда я. – Хорошо. В девять часов к тебе приедет мастер по макияжу. Прими душ и оденься заранее. – Не слишком ли жирные почести для Сынри? – Это не для него… это для тебя, – загадочно расплылся Дракон и исчез. Я выполнила гладко его распоряжения, как он и хотел: привела себя в порядок заранее, по всем методикам, которые узнала в борделе. То есть, сделала с телом всё, чтобы оно приблизилось к идеальному. Ко мне постучалась обещанная визажистка и я, попросив её подождать, натянула платье, выложенное без слов Джиёном на мою постель. То самое, второе, что мы купили с Мино. Длинное, светлое и серебристое, восхитительное, в котором я могла бы почувствовать себя принцессой, если бы не собиралась на заклание. Уже в платье, меня причесали, уложили, накрасили, надушили, даже перекрасили ногти на руках и ногах. Макияж был не вызывающим, почти естественным, но всё равно лицо моё приобрело ту необходимую красоту, что нужна для «продаваемости». Женщина откланялась, не говоря по-корейски, только на китайском, и я поблагодарила её поклоном. Впрочем, за что? За то, что теперь меня поимеет похотливый ублюдок с большим удовольствием и восторгом? Я боялась смотреть на часы, чтобы не узнать, что уже пора ехать. Вот-вот. Ещё немного, и я окажусь во власти Сынри. Слёзы опять подступали, сковывая горло, но если я заплачу, то потечет тушь, клиент будет недоволен моей кислой миной, и поступит так, как мне совсем не надо. Прозвучал звонок в дверь. Я выглянула из спальни. – Открой, Даша! – крикнул Джиён. Ещё не обутая, к счастью, я спустилась вниз. На каблуках это заняло бы в два раза больше времени. Придерживая подол, стелящийся по полу, я добралась до входа и открыла его. За дверью стоял Мино. У меня стянуло все жилы и выкрутило внутренности в животе. – Привет, – просиял было он, но, увидев, как я выгляжу и как одета, обомлев повёл глазами по мне сверху вниз. – Боже, ты… прости, у меня нет слов… это… это, на самом деле, лучше, чем советовал я. – Он вернул взгляд к моим глазам. Я молчала, дрожа и, хотя я и держала себя ещё в руках, по мне было заметно, что я вот-вот сорвусь из-за истощенных нервов. Весь день я была, как на иголках, крепясь и молясь, но Мино перед ночью с Сынри – это слишком. – Что с тобой, Даша? Джиён позвонил и сказал, что я должен отвести тебя куда-то? – Я полетела в пропасть. А чего я ждала от Дракона? Он нащупал мои чувства, нашёл их объект и вызвал его для того, чтобы прямо под его носом переспать с другим. Мино повезёт меня лишаться девственности. У меня подкосились колени, но кое-как я устояла. – Ты, как всегда, пунктуален, – раздался добродушный голос за моей спиной. – Да, я хотел, чтобы ты отвёз её к её первому клиенту. Наконец-то, Даша сегодня станет женщиной. Улыбка Мино сошла с губ. Он перевёл взор с Джиёна на меня и его брови изогнулись предвещающей бурю дугой. – Что!? – переспросил он. – Ты отвезёшь её на дефлорацию, – пояснил Дракон, словно этого кто-то не понял. Я услышала, как скрипнули задние зубы Мино, уставившегося на меня. Одна рука у него выпала из кармана, а другая сжалась так, что на открытой части между кистью и локтем выступили все вены. Напряженная, она вылезла из укрытия и, вытащив ключи от авто, вдруг швырнула их на пуф возле обувных полок. – Нет, – отрезал Мино, и голос внутри меня вопяще повторил «нет!!!». Не смей идти против Дракона, нет! Взгляды мужчин схлестнулись над моим плечом.