Взгляд Керени стал суровее. Было ли это осознанием того, что она будет жить в одной комнате с ликаном? Технически сейчас у неё медовый месяц… с другим мужчиной.
Йона продолжила:
— Лоа написала, что вы ищете информацию о прошлом.
— Да. — Она описал цирк, затем с беспокойством ждала её ответа. Чёрт возьми, Йона могла бы сказать: «Я помню тебя в те времена, Керени. Ты была счастливой смертной с кучей детей и обожающим мужем, которого любила».
— Жаль, но мы поселились здесь всего пару десятилетий назад. И большинство других бессмертных в долине появились после нас.
Керени печально поникла.
— Есть ли в лесу другие нимфы, которые могли бы жить здесь дольше?
— Нимфы больше не заходят в этот лес, — уклончиво сказала Йона. — Но Лоа написала, что занимается этим делом, и мало что жрица не может раскрыть.
— Спасибо, — проговорила Керени.
— Тебе следует знать, к нам может нагрянуть неожиданная компания, — сказал Манро. — Мы предприняли шаги, чтобы замаскироваться, но Джелс не остановится ни перед чем, чтобы захватить нас.
Одна из дочерей усмехнулась.
— Интриган.
Выражение лица Йоны стало напряжённым.
— Мы слышали, что ты уничтожил врата для путешествий во времени Забытых. Хотя это точно неправда?
— Это правда. — Знали бы они об Арисе?
Другая дочь спросила:
— Не думаю, что ты каким-то образом разрушил статую Темпуса. — Казалось, все затаили дыхание.
— Разрушил. Весь храм рухнул к моим ногам.
Раздались радостные возгласы, все нимфы заговорили одновременно:
— Она свободна!
— Наконец-то!
— Слава богам!
Йона начала плакать.
— Спасибо волк! Мы у тебя в вечном долгу
— Кто свободен? — спросила Керени.
Со слезами Йона сказала:
— Моя младшая дочь. Забытые похитили её из Проклятого леса десять лет назад и принесли в жертву Темпусу, её душа оказалась у него в ловушке. Оракул сказал, что только разрушение статуи освободит её. Моя малышка, наконец-то, наконец-то, свободна!
Манро вспомнил вихрь энергии, поднимающийся из груди статуи. Неужели он и Арису и её сестру спас от хватки Темпуса? Йона и её дочери обняли друг друга, но их облегчение на самом деле усилило беспокойство Манро. Сколько ликанов думали о нимфах только как о покладистых спутницах для валяния на сене? Он вспомнил, как старейшина клана сказал: «Ночь с нимфой никогда не будет больше, чем ночью с нимфой, а это значит, что они созданы для того, чтобы мы наслаждались и забывали про них». А у этих женщин были надежды, мечты, страхи. Так же, как и у всех.
Йона вытерла слёзы передником.
— Манро МакРив, мы поставим круглосуточное наблюдение. Если у тебя в нашем доме неожиданно появится компания, мы защитим тебя и твою пару ценой жизней.
Хотя он оценил предложение, не рассчитывал на большую защиту. Нимфы не воины. В крупномасштабных конфликтах они всегда держались нейтральной стороны, — ещё одна причина, по которой они не должны были стать мишенью чернокнижников.
— Спасибо, — рассеянно ответил он.
— Так, я уверена, что вы готовы устроиться, — сказала Йона. — В конце концов, ты всю свою бессмертную жизнь ждал только этого.
Она ожидала, что Манро сегодня заявит о своей паре? Неужели Керени думала, что он будет настаивать? Чтобы успокоить её, он сказал:
— Мы оба устали. Сон — первоочередная задача.
Йона перевела взгляд с Керени на него и понимающе улыбнулась.
— Угу.
Глава 29
«Если бы у нас с Манро было соревнование воли, скорее всего, я бы проиграла».
Это была первая мысль Рен, когда она вышла из ванной комнаты и увидела его, одетого к ужину. А следом пронеслась мысль о том, что Манро — самый сногсшибательный мужчина, которого ей доводилось видеть — точёные черты лица, бронзовая кожа, густые тёмные волосы. Чёрные кожаные брюки и облегающая белая рубашка подчёркивали мускулистое телосложение. На свадьбе Рен считала его диким животным. Теперь же с трудом верила, что ласкала тело этого бессмертного. Касалась головки его…
— Керени, какая же ты красавица. — Пристальный взгляд Манро, блуждающий по её телу, потеплел. Чарующая улыбка обнажила ровные белые зубы. — У меня дыхание от тебя перехватывает.
От этой улыбки её разум на мгновение затуманился, призывая тело расслабиться, но Рен не могла себе это позволить. Сейчас ей слишком много надо сделать.