— Я тебя пощадила, потому что убиваю злых бессмертных. Ты же не злой. Просто невыносимый.
— Тогда невыносимый ликан, должно быть, как раз в твоём вкусе — потому что я делаю всё для тебя.
Да. И поможет ей бог. Громоздкое тело Манро, казалось, высасывало кислород из комнаты, отчего у Рен закружилась голова. Это бессмертное заклинание снова ею овладело, и впервые она осознала, что это такое. Дымка похоти. Как Рен могла так сильно желать кого-то, когда ненавидела его так же сильно?
— Продолжай об этом мечтать, волк, — произнесла Рен между вздохами. Решив, что лучше всего отступить, она встала и вышла из столовой.
— Не убегай, Керени, — услышала она вдогонку. Но не оглянулась, даже когда услышала скрежет ножек стула по полу. Через секунду Манро схватил её за руку и развернул лицом к себе. — Сегодня за ужином ты трахала меня глазами, становясь милой и влажной. Ты хотела больше того, что произошло между нами в пещере.
— Верно, — пробормотала Рен. — Ты меня раскусил. О, волк, я горю от желания… снова воткнуть в тебя нож.
— Ведьма! Прекрати бороться с тем, что между нами происходит, и прими судьбу. — Манро горячими ладонями схватил её за талию, поглаживая большими пальцами чуть ниже груди. — «Прими тот факт, что я уже у тебя под кожей, а ты под кожей у меня». — Упрямая ты заноза в заднице, — добавил он, когда она напустила на себя вызывающий вид.
— Тогда, должно быть, это как раз в твоём вкусе. — Рен опустила взгляд на его эрекцию. — Потому что эта заноза в заднице делает такое с тобой.
— Да. Чёрт возьми, да. Я не могу рассуждать здраво. У меня нет плана. Не могу ни о ком, кроме тебя думать. — Манро опустил взгляд на её губы.
— Не смей меня целовать, — рявкнула Керени. И всё же поняла, что поднимает лицо.
— Не испытывай никаких опасений на этот счёт. — Манро притянул её ближе. Твёрдая длина его мужского естества прижалась к Керени, и ей пришлось подавить стон.
— Я серьёзно, чёртов волк.
— Никакого поцелуя, малышка, — прохрипел он, всё равно наклоняясь. — Никто не порадует тебя таким образом.
— Порадует? Польсти себе ещё немного, тщеславная свинья! — Осознание зажглось в его золотистых глазах.
— Так вот как всё будет между нами.
Любопытство толкнуло её на вопрос:
— О чём ты?
— Ссоры всегда приведут к сексу…
Волки снаружи снова завыли… а затем Рен и Манро поцеловались. Он чувствительно лизнул её в губы, и Рен издала всхлип явного облегчения. Когда его язык скользнул в её рот, Керени застонала от ощущений и запустила пальцы в волосы Манро. Со стоном Манро приоткрыл рот, углубляя поцелуй. Вкус виски… дыхание друг друга… жар, разливающийся по её венам. Рен попыталась не обращать внимания на это божественное наслаждение и сосредоточиться на том, каким манипулятором был Манро.
«Это запрещено. Останови его. Ты замужем…»
Большими пальцами он добрался до её напрягшихся сосков и погладил, вызвав взрыв блаженства. Она вцепилась в его волосы и обмякла, признавая поражение. Словно прочитав её мысли, Манро произнёс ей в губы:
— Скажи, что ты не чувствуешь ко мне того же. — Или же что-то иное. В его словах звучала угроза, и даже это её возбудило. — Скажи!
Рен не ответила, потому что любые слова сейчас были бы ложью.
Глава 31
Манро изо всех сил пытался обуздать похоть, которая назревала с тех пор, как его пара всего несколько часов назад подвела его к грани оргазма. Он мог сказать, что в подобных поцелуях Керени оказалась новичком, но это только наполнило его диким удовлетворением. У него неописуемый опыт, а у неё — горячая кровь. Манро бы заставил её задыхаться после того, как…
Она прикоснулась к его языку, и опытный Манро чуть не кончил в штаны!
Когда он погладил напряжённые соски, Керени вскрикнула и выгнулась, желая большего.
«Страстная пара!»
Его самообладание сгорело, словно под палящими лучами солнца. Манро подхватил Керени на руки и направился в спальню наверху. Когда они поднимались по ступенькам, он наклонился и коснулся губами её шеи. В голове всплыло воспоминание об укусе, но он отогнал это воспоминание. Поцелуй в ложбинку между ключицами заставил её запрокинуть голову. Он воспринял это как приглашение, посасывая пульсирующую точку.
Керени задрожала в его объятиях.
— Да.
Прижимаясь к ней, он сказал:
— У меня так болят клыки всякий раз, когда ты заставляешь меня ревновать, и всякий раз, я желаю быть внутри тебя. Они всегда болят.