Внутренняя сторона купола была испещрена звездами и прочими небесными телами, а на земле происходили самые обычные события. Крестьяне трудились в поле, армия штурмовала замок, а навстречу ей шла торжественная процессия, в которой можно было распознать свадьбу знатного господина.
А сверху, сквозь купол небесного свода вниз смотрели существа; не похожие ни на что, о чем киммерийцу приходилось слышать, не говоря уже о том, чтобы увидеть своими глазами. Голова человека на тоненьких паучьих ножках, нечто вроде гигантской сколопендры, по обе стороны тела которой виднелись женские лица, создание, все целиком состоящее из глаза и тоненького хвостика, скрученного как у дикой свиньи, из тех, что водятся на полночном закате Таурана…
Они шли уже не менее колокола, но стена, за которой находился таинственный Ямурлак, и не думала приближаться. Долина, была покрыта сочной зеленой травой и пестрела цветами, как обычно бывает не раньше чем к концу первой летней луны. И это несмотря на то, что во всем остальном мире весна еще как следует не вступила в свои права и трава лишь робко пробивалась там, где солнце пригревало сильнее всего.
Но на того, кто, казалось бы, движется вперед, но ни на шаг не приближается к цели, красота рано или поздно перестает оказывать свое действие. Граница магического государства все так же маячила на горизонте, оставаясь далекой и все такой же недостижимой.
Наконец, кто-то из спутников Конана, потеряв всякое терпение, выразил свое мнение по поводу такого коварства на цветистом языке трущоб портового города. Едва говорящий прервал свое красноречие, как вдали что-то дрогнуло и туманная стена, на несколько мгновений перестала удаляться от путешественников и, кажется, даже приблизилась на несколько шагов. Острый практичный ум подсказал Конану, как нужно действовать, тем более что происходящее уже порядком разозлило его. Сколько можно без толку переставлять ноги! Если кто-то полагает, что может безнаказанно потешаться над Конаном из Киммерии, то он очень скоро убедится в своей ошибке.
Встав в одну из самых угрожающих поз подобно дракону, готовящемуся сразиться с целой армией злобных пиктов, он прорычал сквозь зубы что-то до крайности нелестное о колдовстве и всех чародеях вместе взятых.
Стоило прозвучать одной из фраз, когда-то давно услышанных Конаном еще от товарища по гладиаторской арене, родившегося на восходной стороне Кофа, как наваждение исчезло. Туманная стена, переливающаяся всеми оттенками молодой травы, была теперь от них на расстоянии не более десятка шагов. Но стоило кому-то из гвардейцев приблизиться и протянуть к ней руку, как все тело смельчака пронизал холод подобно ледяным иглам, которыми покрываются в сильные холода камни, деревья и стены домов в Северной Киммерии.
На приближение уроженца Рабирийских гор таинственная преграда ответила совсем по-другому. Она выгнулась навстречу ему как домашний зверек, ожидающий ласки хозяина.
Но ни тот, ни другой не смогли не только проникнуть на ту сторону, но даже вплотную приблизиться к ней. Конан по несколько раз произнес все известные ему ругательства и проклятья, услышанные им, когда он с ватагой из Красного Братства наводил ужас на все побережье Закатного океана, или крепко усвоенные в бытность наемником. Не забыл он и те, которые были в ходу у обитателей неблагополучных кварталов Шадизара.
Неожиданно Конан вспомнил об одном забавном случае. Однажды чтобы дать работу изнывающим в бездействии мышцам, он решил обойти здание дворца по узенькому карнизу, опоясывающему его на головокружительной высоте. Короля-варвара не устрашили ни камни, выпавшие у него из-под ног, ни сильный ночной ветер. Для него, уроженца суровых Киммерийский гор, все это было сущими пустяками. Но, проходя мимо окна покоев одной знатной дамы и услышав, как она отчитывает служанку, бесстрашный северянин едва не потерял равновесие. То, что звучало бы как должно в таверне или на поле сражения, резало слух, исходя из уст такого изящного создания как госпожа Мерания…
Почувствовав, что ярость охватывает его, Конан потянул из ножен меч. Но неожиданно тут варвар ощутил, что ему препятствует сила, ненамного уступающая его собственной.
— Не стоит, ваше величество, — еле слышно произнес гиперборейский маг, — вдруг это будет понято как враждебные намерения? Нам надлежит искать другой вход только и всего.
Путешественники прошли уже немалое расстояние вдоль туманной стены, но в ней так и не обнаружилось ни трещинки, ни самого крохотного лаза. О том чтобы перелезть через нее или сделать подкоп тоже не могло быть и речи. Казалось, она простирается бесконечно в обе стороны, уходя в небесную сферу и стремясь вниз за пределы земного диска.
И к тому же о каких трещинах и выпавших камнях может идти речь, когда казалось, она не была построена руками разумных созданий, а вырыла сама по себе…
Солнце уже клонилось к закату, когда утомительное однообразие было нарушено. Скала из красноватого камня, испещренного белыми и прозрачными крапинками вылезала за пределы туманной стены на несколько локтей.
Путешественники остановились, размышляя, можно ли извлечь из этого хоть какую пользу. Но тут Зериан, принадлежащий к древней расе гулей, широко улыбнулся, сверкнув клыками, которые он обычно предпочитал прятать.
— Если нам удастся найти траву называемую «хвост ночной птицы», то мы наверно смогли бы проникнуть на ту сторону.
— Название мудреное, — отозвался Стефанос, — а ты знаешь как она выглядит?
— У нее длинные узкие листья, которые расстилаются прямо по земле, их отличает цвет, не зеленый как у всех прочих растений, а светло-серый. Она растет гам, откуда я родом, жаль, что ее нет у меня с собой, впрочем, в засушенном виде она все равно была бы непригодна…
— Так ты говоришь про ведьмины волосы? — перебил его Авген. — В детстве нам строго-настрого запрещали их трогать. Вроде бы, ведьма будет считать такого своим женихом и не даст приблизиться к нему ни одной из женщин.
Острый ум варвара и его великолепная память, которая удерживала все, когда-либо услышанное и увиденное северянином, моментально подсказала, о чем идет речь, а его зрение, во много раз более острое, чем у обычного человека, помогло разглядеть искомое.
— Так вы говорите о пряже Секвены? Вот там, на берегу речушки ее полно!
Все устремились в указанном направлении как будто за мгновение до того не падали с ног от усталости и не желали более всего на свете растянуться во вес рост и дать отдых измученным ногам.
Из длинных жестких листьев, которые и вправду были похожи на седые волосы или пряжу водяной богини, общими усилиями сплели некое подобие венка, который подошел бы разве что великанше из тех, что населяли мир задолго до начала времен. После этого гуль пожертвовал несколькими прядями волос, которыми оплел венок наподобие того, как оплетают цветными шелковыми ленточками подарок для дамы сердца. Следуя советам гуля, венок приложили к скале примерно на половине роста мужчины.
Как только седая трава, переплетенная волосами существа, принадлежащего к расе намного древней человеческой, коснулась неровной каменной поверхности, она намертво прилипла к ней и внутри венка начало происходить нечто невероятное. При виде того, что стало там творится, возглас изумления невольно вырвался из груди всех, кто оказался свидетелями этого зрелища.
Камень сам собой расступался в разные стороны, не трескаясь и не ломаясь, а так, будто невидимая рука делала дыру в глине или сыром тесте. Еле заметная ямка становилась все глубже и глубже и наконец превратилась в сквозную дыру. Вскоре оттуда потянуло теплым воздухом и ароматом незнакомых трав.
— Скорее! — нетерпеливо подталкивал спутников гуль. Нужно успеть до наступления темноты, иначе…