За прошедшие недели он успел истратить половину прихваченных на дорогу денег, и стоптать ноги в кровь. Впрочем, не привыкший унывать, парень не сильно обращал на это внимание. Больше всего в пути он корил себя за то, что, поддавшись сиюминутному желанию, он не дождался обоза в Каменце, а решил ехать на перекладных, путешествуя от села к селу. Тогда еще он надеялся по селам выведать у местных хоть что-нибудь касающееся Солохи. Все же, в глубине души, он надеялся, что девушка не рискнула в одиночку ехать в Столицу. Хоть его подруга и была безрассудной, но все же не до такой степени. А потому поначалу пастух решил, что ее следы нужно искать по окрестностям.
Однако его ждало разочарование. За прошедшее время ему не встретился ни один человек, который бы мог точно сказать, что видел именно Солоху. Хоть она и была первой красавицей в Солнечном, оказалось, что по Приграничью пруд пруди светловолосых и ясноглазых девиц с взрывным характером. Более же мелких примет люди не шибко-то и запоминали, а потому очень скоро Юрий убедился, что лишь зря потерял время.
Сейчас же ему предстоял долгий и нудный переход из одного села в другое, которое по комментариям местных было знаменито своими целебными грязями и носило весьма запоминающееся название — Солончаки.
По представлениям Юрия до Солончаков он должен был попасть к закату, а потому начал не на шутку нервничать, когда увидел клонящееся к горизонту солнце в голой степи.
Остановившись и сбросив свой мешочек с припасами, он окинул окрестности внимательным взглядом в тщетной надежде выискать хоть намек на человеческое присутствие. Всюду, сколько хватало глаз, расстилался однообразный, уже приевшийся пастуху пейзаж дикого поля. Лишь где-то у самого горизонта парень высмотрел что-то отдаленно напоминающее рощицу. Осознав, что до ночи все равно не успеет добраться до Солончаков, Юрий решил заночевать в той рощице, бодро свернув с тракта в поле. Не впервой ему было продираться сквозь степные колючки и колкую сухую степную траву, а потому он с достоинством вынес это испытание, даже успев вовремя увернуться от притаившейся степной гадюки.
В рощицу же он вошел как раз в момент, когда последний солнечный луч мазнув по замершей в предвкушении ночи земли, растворился, окунув мир в наступающие сумерки. Затрещали, словно бы только и дожидаясь этого момента, сверчки. Их оглушительная песня была люба пастуху. Улыбнувшись, он невольно вспомнил то счастливое время, когда вечером он не искал ночлега в поле, а просто следил, как приходят хозяева, забирая из череды своих коров. Иногда, в награду они давали сироте сырников или крынку молока, а он шел домой, в стоящую у самой реки полуразрушенную хибару. Там он частенько перед сном выходил на берег реки и слушал сверчков и лягушек.
— Хорошее было время, — пробормотал пастух, раскладывая на земле свою накидку. Примяв траву, он аккуратно разложил ткань и улегся на ней, подложив под голову свой мешок. Потянулся рукой и приподнявшись схватил загодя купленные в прошлой деревеньке баклажку с водой и пышную буханку хлеба. Есть по жаре сильно не хотелось, но пару кусков Юрий съел все же с удовольствием, растянувшись на земле.
Парень удивленно присвистнул, глянув в небо. Он-то уже и забыл, как выглядит ночное небо в середине лета, когда звезды становятся ярче, а их сияние прогоняет ночную тьму. Необычайное близкое — лишь руку протяни, оно так и манило к себе простого парнишку с земли.
И Юрий протянул руку, еле успев загадать желание, увидев прочеркнувший небо всполох падающей звезды.
«Хочу скорее найти Солоху»
Парень удовлетворенно улыбнулся и прикрыл глаза. Падающая звезда была хорошим знаком, который моментально успокоил простое крестьянское сердце.
Вдруг парень поднялся, настороженно вглядываясь в темнеющую стену рощи. Он отчетливо слышал чье-то не очень осторожное передвижение по отчетливому треску старых сучьев. Неизвестный был так беспечен, что, видимо, совершенно не стеснялся этого треска, заставив Юрия вспомнить о разбойниках. Воровать у него было нечего, но парень хорошо знал, что настоящему головорезу не важна добыча, а сам процесс. Убегать уже не было смысла — слишком близко Юрий успел подпустить к себе неизвестного. Оставалось только принять бой.
Пастух полез в сумку, вооружившись длинным охотничьим ножом. Холодившее ладонь лезвие моментально вселило в парня уверенность в собственных силах.
Не став ждать, пока неизвестный покажется, парень решил напасть сам, рванув к деревьям, вскинув нож.
Вышедшая из-за деревьев фигура успела увернуться, с тихим вскриком распластавшись на траве.
— Кто ты и что тебе нужно? — Юрий накинулся сверху, нацелив нож точно в шею противнику.
— Прошу… Уберите клинок, — прошептал незнакомец удивительно мелодичным голосом. Юрий опешил, его рука дрогнула, опустив нож. Ну, разве может обладатель такого нежного голоса быть разбойником? В подтверждение его догадок резкий порыв ветра сдернул с головы незнакомца капюшон, рассыпав по плечам густые иссиня-черные волосы.
— Ох, — только и смог сказать Юрий, поспешив отойти. Незнакомец на деле оказался очаровательной незнакомкой с удивительно яркими изумрудными глазами, блестящими даже в глубоких потемках. Ее невинный взгляд, скорбно опущенные уголки безупречных губ моментально растопили сердце пастуха. Нож будто бы сам собою выпал из его рук, затерявшись где-то в траве.
— Простите меня, я вас не напугала? — девушка испуганно захлопала глазами, поднявшись. На деле она оказалась совсем маленькой и хрупкой, заронив в сердце Юрия острое чувство раскаяния.
— Нет, это вы простите меня. Право, я не хотел, — зашептал пастух, подойдя ближе. Звук голоса незнакомки очаровал его, манил подойти ближе. — Что вы тут делаете? Как вас зовут?
— Я Милена, мой отчим сегодня вечером сильно выпил, и я решила уйти в эту рощицу на ночлег. Это мое тайное место. Я часто убегаю сюда, чтобы переждать безумие отчима, — залепетала девушка, пустив слезу. — Знаете, со дня смерти матери он так изменился. Пьет и меня бьет. Вы ведь не против, если я переночую тут, с вами?
— Вы ведь из Солончаков? — Юрий удивленно покосился на девушку. По его умозаключениям до села еще несколько верст и пару часов пути. Оно ведь даже на горизонте не замаячило, когда он входил в эту рощицу. Пастух прищурился, внимательно рассматривая девушку. Совсем одна, темной ночью, без вещей, но при этом одетая в явно дорогую одежду. На ее холеном лице не было и намека на синяки, что обычно остаются на коже тех, кого сильно бьют. Милена лгала нагло, не стесняясь смотреть ему в глаза. И эта ложь в тот же миг развеяла все ее очарование.
Парень попятился, нащупывая ногами траву. Зеленоватый огонек, танцующий в ее глазах его начал откровенно пугать.
— С вами все в порядке? — девушка пошла вперед. О вопросе, заданном Юрием она предпочла смолчать, что еще больше напугало пастуха.
— Нет, нет, все хорошо, — ответил он, уже не на шутку испугавшись. Нож словно бы под землю провалился, заставив пастуха похолодеть. Милена же приближалась.
— Тогда почему вы убегаете? Разве я такая страшная? — девушка лукаво прищурилась.
И тут Юрий замер, уловив в воздухе нотки откровенно трупного запаха. И как раньше он его не заметил?
— Страшная не то слово, — прошептал он, подхватив свой мешок с вещами.
— Ах, ты! — в голосе Милены послышались откровенно рычащие нотки. И вот как раз они вдохновили Юрия на паническое бегство.
Не разбирая дороги, парень полетел вперед, беспокоясь только о дыхании. Страх гнал похлеще любого другого стимула, заставляя парня буквально инстинктивно перепрыгивать через ямы, избегать встреч с камнями и ветками, которые словно бы так и норовили подлезть под ноги. Ничего не видя перед собой Юрий несся вперед. В его ушах все еще стоял этот угрожающий рык, перед взором же застыло перекошенное холеное личико красавицы.
Юрий не заметил, когда рощица закончилась, и началось поле. Остановился он только в тот миг, когда увидел посеребренные в лунном свете ворота древнего могильника так внезапно выступившие из травы.
— Милости прошу в мою скромную обитель, — раздался у его уха уже знакомый мелодичный голос, перебиваемый откровенно рычащими нотками.