Ник напряженно слушал.
— Кажется, нам здорово повезло, что вы, Аполлинарий, так образованы, — задумчиво сказал он. — Мне кажется, что тут мелькнула какая-то искорка. Сейчас в Абастумани при наследнике-цесаревиче находится Василий Осипович Ключевский, историк, он читает курс истории наследнику. Василий Осипович разносторонне образованный человек, интересуется очень многим и, насколько я знаю его, связан с некими тайными обществами, корни которых восходят к тамплиерам. Не грозит ли ему опасность? Не к нему ли в Абастуман направился наш «бледный призрак»? Я думаю, что завтра мы будем в Абастумани и сможем сразу же получить от него исчерпывающую информацию.
Миновав Боржомское ущелье когда уже начало смеркаться, путники подъехали к постоялому двору, расположенному на тракте. Там им предстояло заночевать, чтобы ранним утром отправиться дальше. Они рассчитывали к вечеру следующего дня уже добраться до Абастумани.
В меру грязный, содержавшийся радушным хозяином-имеретином постоялый двор, предоставил им сомнительной чистоты постель. Но ужин был роскошным. Приготовленное лично хозяином заведения седло барашка с пахучими травами и свежей подливкой из слив ткемали, сопровождаемое легким белым вином и только что испеченный во дворе, во врытой в землю глиняной печи, лаваш, были выше всех похвал.
— Да я тут у вас стал просто гурманом, — смеялся Ник, поглощая все эти вкусности. — Если бы время от времени обстоятельства не заставляли меня поститься, я превратился бы в тифлисского духанщика.
За ночь они превосходно выспались и рано утром, когда только что рассвело, отправились дальше.
Места, мимо которых они теперь проезжали, были не столь живописны, как Боржомское ущелье. Временами это были голые скалы, или же каменистые поля со скудной растительностью. Экипаж изрядно трясло и путники время от времени подскакивали на своих сиденьях. Где-то к полудню они добрались до селения Ацкури, расположенного в неглубоком ущелье. На другой стороне Куры, на скале возвышались руины Ацкурской крепости. Аполлинарий рассказывал Нику о событиях, которые в не таком уж далеком прошлом происходили здесь, на таких кажущихся безмятежными, местах. Это был хороший отдых для мозгов. Ибо и Ник, и Аполлинарий в подсознании продолжали работать, пытаясь разумно связать все ниточки проводившегося ими, ставшего уже необычайно странным, расследования.
Дорога становилась все унылей. Только вдали были видны невысокие горы, а вдоль дороги тянулись пустынные поля, невозделанные пашни, брошенные сады. Наконец, вдали, в клубах дорожной пыли им удалось рассмотреть крепость, которая выглядела все более грозной и неприступной по мере того, как экипаж приближался к ней. Это был Ахалцихе.
— Вы не будете против, Ник, если мы немного отклонимся от нашего пути и примерно час потратим на посещение одного моего старинного приятеля? — вдруг спросил Аполлинарий.
Уже зная, что Аполлинарий ничего не предпринимает просто так, Ник согласно кивнул.
— Тогда мы заедем в Рабат. Замечу, что Ахалцих до взятия его Паскевичем, был разбойничьим притоном для все этой стороны. И хоть и был под султаном, да не очень то ему и подчинялся. Когда султан ополчился на янычар, то часть из них нашла приют в Ахалцихе, в Рабате. Собственно Рабат — это та часть древнего Ахалциха, которая находится внутри, за крепостными стенами. А весь Ахалцих уже разросся, особенно по правому берегу Поцхов-чая. Экипаж нам придется оставить почти у ворот Рабата, внутри крепостной стены. Улицы в Рабате чрезвычайно узки, собственно это тропинки между домами.
Наказав кучеру ждать их в указанном месте и никуда от лошалей не отлучаться, да еще и присматривать за вещами, ибо народ в Рабате лихой, Аполлинарий повел Ника вдоль крепостной стены. Вскоре им пришлось взбираться на какие-то плоские кровли, которые служили дворами соседних домов.
Ник уже потерял представление о том, куда и в каком направлении они двигаются, но Аполлинарий уверенно вел его вглубь Рабата. Наконец, они оказались перед небольшим домом, сложенным из тесаного камня в отличие от других, обмазанных глиной деревянных срубов. Перед домом играли мальчишки, подкидывая одной ногой тряпичный мешочек, набитый то ли фасолью, то ли горохом. Аполлинарий спросил их что-то и один из мальчишек сорвался и побежал в дом. Тут же оттуда вышел молодой человек и жестом пригласил Аполлинария и Ника войти в внутрь.