— Как замечательно пахнет ваш хлеб! Неужели вы сами испекли его?
— Да, — гордо и немного кокетливо сказала женщина. — У меня тут пекарня. И есть хороший запас муки. И сыр я сама делаю. Вы попробуйте. И сама слежу за коровами. И хлев тоже здесь неподалеку. Мой муж сказал, что вы наши гости. Только не должны выходить отсюда. А я могу показать вам наш дом.
Ник сообразил, что женщина думает, что они почетно захваченные пленники, за которых дадут выкуп. Их нужно прилично содержать и кормить, чтобы товар не испортился. И решил, что необходимо воспользоваться сложившейся ситуацией и выяснить, где же они находятся. Видимо, ход мыслей Аполлинария был таков же, так как он выразил бурный восторг по поводу предстоящей экскурсии.
— А ваш муж не рассердится? — на всякий случай вежливо спросил он.
— Нет, он сам меня послал. Он и его братья тут рядом. Ему тоже интересно, он хочет узнать, сколько у вас магазинов в Тифлисе, они решили попробовать, может у них, как у других абрагов, тоже получится, — простодушно выбалтывала женщина. Ник сообразил, что их приняли за тифлисских купцов. И вспомнил, что ахалцихский ага говорил о каком-то тифлисском купце, больном люмбаго, которого везли в Абастумани на воды. По-видимому, запоздалые сведения о купце дошли до этих доморощенных разбойников и они решили, что и им пора завести своей бизнес. Ник и Аполлинарий переглянулись. Надо было быть осторожными. Если они выяснят, что им в руки попали вовсе не те, то неизвестно, что они предпримут. Разбойники-то они были неопытные по всей видимости.
Женщина торжественно повела их за собой. Это было удивительное подземное поместье. В одном просторном помещении находился деревянный амбар — огромный, в человеческий рост ящик на ножках из толстых добротных досок. К нему вели несколько деревянных ступенек. Женщина поднялась по ступенькам и открыла дверь в амбар.
— Вот тут у меня мешки с мукой, — гордо сказала она, — а там с кукурузой. А тут устроена печь. — И она указала на угол комнаты, в которой находился амбар. И вправду, в стене была устроена настоящая печь огромных размеров, в которой не только хлеб, а барана можно было изжарить. — Я могу и хлеб русский печь, и лаваш, вот здесь тонэ, — и она указала на прикрытый глиняной крышкой врытый в землю огромный кувшин.
— А марани у вас тоже есть? — вежливо спросил Ник.
— Вах, зачем нам марани, у нас нет винограда, — искренне удивилась вопросу крестьянка. — Мы только чачу делаем из яблок. Вот яблок и груш у нас сколько хотите. Немного дальше отсюда комната, где мы их храним. А вот там мои коровы и овцы.
Через подземный же коридор она провела их в вычищенный хлев, где стояли, меланхолично жуя сено, ухоженные животные.
— От чего же они живут под землей? — тихо спросил Ник у Аполлинария.
— Да уж привыкли. С древних времен. Так безопаснее. Места то тут беспокойные, разбойничьи.
Женщина повела их дальше и они вошли в парадную комнату. Тут было светло, свет падал с потолка, а потолок в подземной комнате был сложен из деревянных балок сужающимся венцом к отверстию в его середине. Комната была опрятна, по стенам стояли тахты, застланные ситцевыми покрывалами. А в середине комнаты был устроен очаг, над которым на цепях был подвешен вычищенный до блеска медный котел внушительных размеров.
На тахте сидел заросший щетиной мрачный мужчина в башлыке.
Женщина так же кокетливо представила его Нику и Аполиинарию.
— А это мой муж. Чего сидишь, встань, видишь, гости.
Мужчина встал, продолжая мрачно смотреть в пол. И тут Нику пришла в голову мысль, что возможно, вдохновителем организации похищения была эта говорливая подземная дама. Что-то ее увалень муж не походил на резвого разбойника. А женщина предложила им присесть, в то время как муж продолжал молча стоять и тупо смотреть в пол, и начала светскую беседу на ту же, видимо, живо ее интересовавшую тему о купеческих делах пленников.
Аполлинарий подтвердил что да, у него есть магазин колониальных товаров недалеко от Муштаида, но только один магазин, да и дела не очень хороши в последнее время. Женщина немного сникла.
— А у него, — она указала подбородком на Ника, — тоже есть магазин?
— Нет, это мой приказчик, — быстро ответил Аполлинарий, — я плачу ему жалованье, да вот задолжал в последнее время, он ждет уже второй месяц жалованья.
Женщина совсем скисла. А мужчина, все также мрачно смотревший в пол, проворчал себе под нос что-то вроде: «Джандаба шен тавши» — «черт бы тебя побрал» в вольном переводе на русский. Этим он окончательно утвердил Ника в мысли, что тут главный черт в юбке.