Милиционер поднялся с корточек, машинально отряхнул колени и сказал:
– Едем в отделение. Я вызываю «скорую помощь» и дежурную машину.
Уже в милицейской машине Лиза, испуганно посмотрев в убитые глаза Ежова, тихо спросила:
– А что?..
– Научная ценность, – понял ее вопрос Александр. – Хотел с ней поработать. Если пропадет, я должен буду заплатить такие деньги, каких у меня нет.
И лицо его замкнулось безнадежностью.
А Лиза крепко прижала к себе пакет. Александру не нужны ее жалость и ее жизнь. Тогда она сделает то, что для него важно: сбережет научную ценность.
Как же найти ему хорошего адвоката?
***
За окном бился ветер, золотым колоколом качался свет. Его длинный язык то проникал в комнату, то выскакивал, погружая ее во тьму, словно слизывая все, встретившееся ему на пути.
Раньше этот неисправный фонарь не мешал Лизе спать. А тут, искрутившись, она откинула одеяло, и, поежившись, подошла к столу. Настольная лампа прозрачным леденцом осветила темную рукопись.
Скрипнула дверь, и Лиза вскинула глаза: на пороге стояла бабушка в залатанном фланелевом халате, над ее приглаженными волосами ободком стояли очки.
– Ты что не спишь, Лизанька? Голова будет болеть.
– Бабуль, ты тоже не спишь, – мягко ответила Лиза.
– Так я от старости, деточка. Что ты такое интересное читаешь?
– Сама не знаю, – ответила Лиза. – Написано русскими буквами, но нет ни одного понятного слова.
– Значит, зашифровано, – сказала бабушка, как о чем-то обыденном, и уселась в соседнее кресло.
– Но зачем? И как это расшифровать? Вот смотри: слово из одной буквы – это союз или предлог, а здесь часто встречается одиночное «ж», перед которой нет запятой…
– Значит, это союз «и», – сказала бабушка и продолжила: – Одно время у нас, детей, была мода на зашифрованные тексты. Уж не знаю, откуда это пошло, может после чтения Конан Дойла. Помнишь его «Пляшущие человечки»? Может, из–за прошедшей войны. Мы любили играть в шпионов-разведчиков. Так вот, у нас с подругами был такой шифр: мы взяли первую главу «Евгения Онегина» и пронумеровали все буквы. Например, слова «мой дядя». Буква «м» – один, «о» – два, «й» – три, «д» – четыре и так далее. Потом переложили это на алфавит. Так «м» стала «а», «о» стала «б», «й» – «в», а буква «д» стала «г»… Тут главное – знать текст, который стал ключами к шифру.
Лиза помолчала, раздумывая, и воскликнула:
– Бабуля, а ведь ты, похоже, права: «ж» это «и». Вот ключи – молитва: «Отче наш, иже еси», лежит прямо в книге. Но почему ее не убрали? Ведь это глупо: загадывая загадку, тут же говорить отгадку.
– Может автор и не хотел, чтобы это было тайной. И неизвестно, что тогда случилось. Да что гадать! Прочитай и поймешь, – бабушка, надев очки, взяла в руки манускрипт, перелистнула несколько страниц и сказала: – Женский почерк. В железо упаковали! – и, удивленно покачав головой, подняла очки на волосы.
– Бабуль, зачем тебе ночью очки? – лукаво поинтересовалась девушка.
– Я забываю их снять, – бабушка улыбнулась морщинками. – Память худая стала. Детство отчетливо помню, а вчерашний день, порой, как кто-то стирает… Как новые ботиночки?
– Все ты помнишь, бабуля! – воскликнула Лиза – А ботиночки удобные, хоть танцуй.
– Вот и хорошо, – удовлетворенно закивала бабушка, – Скоро операцию тебе сделают, Бог даст, затанцуешь. У тебя же талант был, ты лучше всех была в танцевальной студии.
– А на операцию много надо денег? – тихо поинтересовалась Лиза.
– Много. Но у нас они есть. Деньги, оставшиеся после твоих родителей, я положила на счет в золоте и не прогадала. За десять лет золото подорожало, и инфляция нас не коснулась. И вашу квартиру я все время сдавала, а деньги клала на валютный счет. Так что на операцию хватит, не волнуйся. И на твое образование тоже.
– А зачем нам вторая квартира? У нас же есть твоя… И может, мне не нужна операция? А на образование деньги вообще не понадобятся: меня приняли на бесплатное отделение. Я же умная, – в голосе девушки горьковатой самоиронией скользнула грусть.
Бабушка с пытливой печалью посмотрела на внучку, машинально потерев левую сторону груди, поднялась и подошла к окну, чтобы задвинуть шторы.
– Ветер утих, – сказала она спокойно. – Сломанный фонарь больше не качается. Ложись спать. Свет больше не будет лезть в окно. А читать лучше на свежую голову. Потом мне расскажешь, что за тайна спрятана под металлическим переплетом, – она подошла к внучке, обняла ее и жалостливо прижалась губами к светлой макушке, – Спокойной ночи, красавица моя.