Греки построили собор и провозгласили отпущение грехов в день успения святой Марии, а Мангуш опустел.
Но ненадолго. В укромную долину среди гор, где журчит ручей со студеной водой, пришел хромой парень Стратон — отпущенный невольник из Карасубазара. Его взяли в плен на Украине, когда он был еще подростком. Ему посчастливилось: из-за хромоты Стратона не взяли ни в янычары, ни на галеры, его купил на базаре богатый барынский бей, чтобы ходил за лошадьми. Уплатил он за него немного, а взял себе работника с золотыми руками. Очевидно, Стратон родился конюхом — бейские аргамаки в его добрых руках стали сытыми, резвыми. Кроме этого, он знал столярное ремесло научился у отца, а у матери-знахарки — разбираться в целительных травах.
Наверное, Стратон никогда не увидел бы свободы, если бы не случай. У бея заболел сын — единственный наследник. Когда уже все знахари предрекли ему смерть, к бею зашел Стратон и сказал, что излечит больного, но в оплату за это потребовал свободу. И произошло чудо: барынский наследник выздоровел от чудодейственных трав, а бей сдержал свое слово.
О возвращении на Украину Стратон даже не мечтал. Пропал конь, так и узду брось… Его хату разрушили на его глазах, стариков отца и мать убили — к кому он вернется? Некоторые убегали, пробираясь через Сивашские болота, но Стратон даже не пытался. На таких ногах, как у него, далеко не уйдешь, вот и довольствовался той свободой, которую обрел. А здесь не пропадет — он мастер на все руки.
Прошел по степи, но нигде не нашел местности, которая могла бы скрыть его от злого глаза. Степняка манили к себе горы. В опустевший Мангуш забрел случайно. От греческих поселений остались лишь груды развалин, заросшие бурьяном, да следы огородов, — Стратон остановился, не понимая, почему люди покинули такую благодатную долину. Окинул глазом мастера белую скалу, которая виднелась над рекой Бодрак, и подумал, что греки неразумные люди. Этот камень, сумей только его срезать, принесет богатство.
Стратон знал татарский земельный закон по шариату: кто оживит мертвую землю, тому она принадлежит на вечные времена. Если ты выкопал колодец на пустыре, то имеешь право владеть землей вокруг на расстоянии сорока шагов во все четыре стороны света, посадил дерево — на пять шагов, а если нашел проточную воду — так даже на пятьсот.
Ручей Стратон назвал по-татарски Узенчиком, огородил участок земли камнями, сделал железный шпунт и начал резать бодрацкий камень. На деревянных полозьях таскал его в Бахчисарай и продавал армянам; добротный строительный материал заметили и татары. Вскоре к Стратону в Мангуш наведался один бахчисарайский мулла, чтобы договориться с ним о поставке камня для строительства мечети. Вот тогда и посыпались деньги в его карман: он купил себе лошадь, построил дом. И со временем начали стекаться сюда бывшие невольники со всех концов Крыма.
Не замедлил проведать Стратона и собственник земель, окружающих Бахчисарай, неудачливый яшлавский бей. Среди всех крымских — самый бедный. Ширины захватили плодородные земли, что лежали возле Кафы, и таможню кафского рынка. Ширинский бей диктовал свою волю хану, и перед ним расступались часовые, когда он въезжал в ханский дворец. Мансуры владели доходным Перекопом, Барыны — невольничьим Карасубазаром, а Яшлавы, примостившись возле ханского порога, прозябали на необжитых холмах, которые не приносили никакого дохода.
Узнав о дорогом бодрацком камне, который открыл Стратон, бей получил у хана грамоту, которая разрешала свободным христианам селиться в Мангуше, а чтобы неверные не стали чересчур своевольными, приказал окружающим татарам переселиться в новое село.
Новый Мангуш вырос в течение нескольких лет. Вскоре появился в селе татарский староста. Сборщики податей взимали подушный и земельный налоги от хозяйств и каменотесов, вот и потекли круглые алтыны к Яшлаву, а в Бахчисарае вырастали новые дома и мечети из бодрацкого камня.
Кое-кто шел к Стратону обучаться каменному делу, другие разрабатывали свой карьер. Татары не работали в каменоломнях — они предпочитали торговать овощами на бахчисарайском базаре, — возможно, поэтому между мусульманами и христианами никогда не было вражды и столкновений. Татар в Мангуше было немного. Расселились они вперемежку с украинцами и по-соседски жили дружно, словно никогда и не враждовали между собой эти народы. Только странное дело: украинцы, которым вначале казалось, что в этой долине их никто не найдет, вдруг почувствовали себя квартирантами в чужом доме и начали приспосабливаться к хозяевам. Умерла песня, которая звучала по вечерам в селе, — ведь мусульмане не выходят из своих жилищ после заката солнца; на улице все реже слышалась украинская речь, в присутствии татар они не могли разговаривать на родном языке: татарки враждебно относились к девушкам и молодухам, которые ходили с открытыми лицами, поэтому, отправляясь на базар в Бахчисарай, украинки закрывались чадрой, чтобы не злить правоверных.