— Я обещала ему, что Диана останется тем, кто она есть — ведьмой, — твердо сказала Марта.
Изабо, слегка оскалив зубы, кивнула.
— Что на самом деле произошло в Оксфорде? Он ведь не брал с вас обещания об этом молчать?
— Спроси его самого, когда он вернется, — ответила Изабо. — Не мое это дело.
У меня имелись еще вопросы — вдруг не все они подпали под вето Мэтью.
— Почему вас так взволновало, что в лабораторию пытался проникнуть иной, а не человек?
— Умница, — после довольно долгой паузы похвалила меня Изабо. — Правила этикета, в конце концов, не секрет. Среди иных такие поступки считаются недопустимыми — остается надеяться, что это был шаловливый демон, не сознающий всей серьезности подобного шага. И что Мэтью его простит.
— Демонам он всегда все прощал, — мрачно пробормотала Марта.
— А если не демон?
— Со стороны вампира это тягчайшее оскорбление. Мы существа территориальные. Вампир не вторгается без разрешения в дом или на землю другого вампира.
— Смог бы Мэтью простить такое? — Я сомневалась в этом, помня, как он стукнул кулаком по крыше машины.
— Возможно, — с не меньшим сомнением ответила Изабо. — Ничего не пропало, все в целости… но Мэтью, мне думается, все же потребует удовлетворения.
Меня снова отбросило в средневековье, когда честь и репутация имели первостепенную важность.
— А если это был чародей?
Изабо отвернулась.
— Со стороны чародея это было бы актом агрессии. Здесь никакие извинения не помогут.
Восприняв это как сигнал тревоги, я откинула одеяло.
— Это сделали специально, чтобы спровоцировать Мэтью, а он надеется на честную сделку с Ноксом. Его надо предупредить.
Изабо удержала меня за плечо и колено, не дав спрыгнуть с кровати.
— Он уже знает, Диана.
— Вот оно что. Мэтью не взял меня в Оксфорд, потому что он сам в опасности?
— Конечно, он в опасности, — отрезала Изабо, — но сделает все, чтобы с нею покончить. — Она закинула мои ноги обратно и плотно укутала меня одеялом.
— Я должна быть с ним.
— Ты ему только помешаешь. Он велел тебе оставаться здесь.
— А меня что, не спрашивают? — раз в сотый осведомилась я.
— Нет, — хором ответили обе женщины, а Изабо с легким раскаянием добавила:
— Ты в самом деле не знаешь еще многого о вампирах.
Да, не знаю… но кто меня просветит? И когда?
ГЛАВА 24
«И узрел я вдали черную тучу, укрывшую землю. И душу мою покрыла она, и омрачилась душа в преддверии смерти и ада, и буря разразилась надо мною».
Прочитав вслух это место из «Авроры», я сделала запись в компьютере. Так мой анонимный автор описывал нигредо — одну из стадий алхимической трансформации, когда ртуть и свинец испускают пары, опасные для здоровья алхимика. Горгулья с рисунка Бурго Ле Нуар весьма кстати зажала нос.
— Одевайся, поедем верхом.
Я подняла голову от рукописи.
— Я обещала Мэтью тебя выгуливать. Он сказал, что твое здоровье этого требует.
— Ты не обязана, Изабо. Доменико и колдовская вода вывели из меня весь адреналин, если ты об этом.
— Мэтью наверняка тебе говорил, как взвинчивает вампира запах паники.
— Маркус говорил, — уточнила я. — С его слов я знаю, какой у паники вкус — а запах какой?
— Такой же, как и вкус, — пожала плечами Изабо. — Может быть, чуть экзотичней, с оттенком мускуса. Я не особенно обращала на это внимание, потому что предпочитаю убивать на охоте — но склонности у всех разные.
— Приступы паники у меня теперь случаются редко. Тебе совсем не обязательно ездить со мной верхом.
— А почему, ты думаешь, они стали реже?
— Если честно, не знаю, — вздохнула я.
— Как давно они у тебя?
— С семи лет.
— Причина тебе известна?
— Смерть родителей. Их убили в Нигерии.
— Ты получила фотографию… из-за нее Мэтью тебя и привез сюда.
Я кивнула, и губы Изабо сжались в знакомую жесткую линию.
— Свиньи.
Их можно было обозвать и похуже, но «свиньи» тоже годились. Хорошо бы и Доменико Микеле включить в эту рубрику.
— Паника паникой, — решительно добавила Изабо, — но гулять мы с тобой будем, потому что так хочет Мэтью.
Я выключила компьютер и пошла переодеваться. Бриджи, аккуратно сложенные Мартой, лежали в ванной, камзол, сапоги и шлем я оставила на конюшне. Надев теплые носки, мокасины, бриджи и водолазку, я сошла вниз.
— Я здесь, — сказала Изабо из небольшой комнаты, окрашенной в теплый терракотовый цвет. На стенах висели рога и тарелки, в старинном буфете могла поместиться вся посуда какой-нибудь сельской гостиницы. Изабо, читавшая «Монд», оглядела меня с головы до ног. — Марта говорит, ты спала хорошо.