— В общем-то нет, — призналась я, оглядывая свои конечности.
— Некоторые чародеи, в том числе и ты, от природы способны управлять воздушной стихией.
— Я ею не управляла.
— Ты проделывала это впервые. — Мэтью обвел рукой комнату: простыни и занавески на месте, разбросанные вчера шмотки так и валяются на комоде и на полу. — Мы с тобой стоим на ногах, и не похоже, что здесь прошел торнадо — для начала совсем неплохо.
— Но я ничего такого не собиралась делать. Неужели это происходит со всеми ведьмами — электрический ток и ветер, который не вызываешь? — Я отбросила волосы с глаз. После всего, что случилось за последние сутки, меня пошатывало.
Мэтью подался ко мне, намереваясь подхватить, если я упаду.
— Искры и колдовской ветер — редкое явление в наши дни. Магия, заключенная в тебе, ищет выхода, хочешь ты того или нет.
— Я почувствовала себя загнанной в угол.
— Это я виноват, — устыдился Мэтью. — Иногда я просто не знаю, что с тобой делать. Ты как перпетуум мобиле — я хотел только, чтобы ты на миг остановилась и выслушала меня.
Вампира, который так редко дышит, моя неугомонность должна раздражать вдвойне. Расстояние между мной и Мэтью опять увеличилось и продолжало расти. Я попыталась стоять твердо, не шатаясь.
— Я прощен? — спросил Мэтью. Я кивнула. — Можно? — Он указал себе под ноги. Я кивнула еще раз.
Он сделал три быстрых шага, и я упала ему на грудь, как в тот первый вечер, когда встретила его в Бодли. Но теперь я не спешила отпрянуть — идущий от него холод скорее успокаивал меня, чем пугал.
Мы простояли так несколько мгновений. Мое сердце угомонилось; его руки держали меня легко, не сжимая, и только прерывистое дыхание выдавало, как непросто это ему дается.
— Ты тоже меня извини. — Я прижалась щекой к его колючему свитеру. — Постараюсь держать свою энергию под контролем.
— Тебе не за что извиняться, и принуждать себя тоже не надо. Хочешь чаю? — Его губы ласкали мою макушку.
За окном ничего не брезжило.
— Который час?
Он обнял меня за плечи и показал часы на запястье.
— Начало четвертого.
Я застонала.
— Чай был бы очень кстати.
— Сейчас заварю. — Он отпустил мою талию.
Я поплелась на кухню следом за ним — он рылся среди пакетиков и жестянок.
— Я предупреждала, что люблю чай.
Мэтью извлек очередной пакет из-за кофейника, которым я редко пользовалась.
— Имеются предпочтения?
— Вон тот черный, с золотой надписью. — Зеленый чай — как раз то, что надо.
Он поставил чайник, залил кипятком душистые листья, подвинул ко мне щербатую кружку. Ароматы чая, ванили, лимона не сочетались с Мэтью, но все-таки успокаивали.
Мэтью тоже налил себе, раздул ноздри.
— Неплохо пахнет, — признал он и сделал глоток. Раньше он при мне пил только вино.
— Где сядем? — спросила я, держа в ладонях горячую кружку.
— Вон там. — Он кивнул на гостиную. — Надо поговорить.
Он занял угол удобного старого дивана, я примостилась напротив. Чайный парок щекотал мне лицо, напоминая о колдовском ветре.
— Я никак не пойму, почему Нокс думает, будто именно ты сняла чары с «Ашмола-782».
Я передала ему наш разговор у ректора.
— Он говорит, что в годовщину своего наложения чары делаются нестойкими. Другие чародеи — настоящие, владеющие магией — пытались снять их и не сумели. Я, по мнению Нокса, всего лишь оказалась в нужном месте в нужное время.
— Некий талантливый чародей наложил на книгу чары, которые, как я подозреваю, снять почти невозможно. До тебя рукопись не давалась никому, независимо от мастерства и времени года. — Мэтью смотрел в свою кружку. — А тебе почему-то далась. Вопрос в том, почему и как.
— В то, что я еще до рождения была как-то связана с этими чарами, поверить труднее, чем в обыкновенное совпадение. Если такая связь существует, почему рукопись не пришла ко мне снова? — Мэтью открыл было рот, но я заявила: — К тебе это отношения не имеет.
— Что ж, Нокс знает толк в своем деле… возможно, эти чары действительно колеблются время от времени.
— Хотела бы я уложить все это в какую-то схему. — Передо мной возник белый стол с разложенными на нем кусочками головоломки. Я повертела туда-сюда некоторые из них — рукопись, Нокса, родителей, — но они отказывались складываться в картинку.
— Диана?
— Да?
— Что ты делаешь?
— Ничего, — быстро сказала я.
— Нет. Ты колдуешь. — Мэтью поставил чашку. — Я это чую. И вижу, потому что ты светишься.
— Я всегда так делаю, когда решаю какую-нибудь задачу, — потупилась я — говорить об этом мне было трудно. — Представляю, что собираю пазл на белом столе. Разноцветные кусочки движутся сами собой. Складываясь во что-то осмысленное, они останавливаются — это значит, что я на верном пути.