— Как часто ты играешь в эту игру? — спросил после долгой паузы Мэтью.
— Постоянно, — неохотно призналась я. — Когда ты был в Шотландии, я поняла, что это тоже своего рода магия. Вроде того, что я и не оборачиваясь знаю, кто на меня сейчас смотрит.
— Вот она, схема, которую ты искала. Ты пользуешься магией бессознательно.
— То есть как? — Частицы пазла пустились в пляс на белом столе.
— Занимаясь, скажем, бегом, греблей и йогой, ты об этом не думаешь — по крайней мере не прикладываешь сознательных усилий. Разум перестает сдерживать твои таланты, и они выходят наружу.
— Но когда начался ветер, я думала.
— Тогда тобой владело сильное чувство. — Мэтью подался вперед, упершись локтями в колени. — Чувства всегда отодвигают интеллект на второй план. Когда твои пальцы стали искрить, тоже так было — и с Мириам, и со мной. Твой белый стол — исключение из общего правила.
— Значит, эти силы включаются просто по настроению? Кто же захочет быть ведьмой, если они распоясываются ни с того ни с сего?
— Многие, думаю, захотели бы. — Мэтью отвел глаза. Когда он снова поднял их на меня, диван скрипнул. — Хочу попросить тебя кое о чем — только ты подумай, прежде чем отвечать, хорошо?
— Ладно.
— Я хочу отвезти тебя домой.
— Обратно в Америку не поеду, — выпалила я, нарушив свое обещание.
— Не к тебе домой, а к себе. Ты должна уехать из Оксфорда.
— Я же согласилась на Вудсток.
— В Олд-Лодж я просто живу, Диана. Мой родной дом во Франции.
— Во Франции? — Я отвела волосы, чтобы лучше видеть его.
— Чародеи во что бы то ни стало хотят добыть «Ашмол-782» и скрыть его от прочих иных. Их сдерживает лишь убеждение, что чары сняла ты, и уважение к твоему имени. Когда Нокс и другие обнаружат, что ты не пользовалась магией и чары тебе открылись сами собой, они захотят узнать, как это вышло.
Я зажмурилась, очень ясно увидев перед собой своих мертвых родителей.
— И в средствах они стесняться не будут.
— Думаю, нет. — На лбу у Мэтью запульсировала знакомая жилка. — Я видел фотографию, которую ты получила, и хочу увезти тебя подальше от библиотеки и Питера Нокса. Погости немного под моим кровом.
— Джиллиан сказала, что их убили чародеи. — Меня поразило, как сократились его зрачки, занимавшие обычно чуть ли не всю радужку. И бледность его этой ночью была не такой заметной, даже губы чуть-чуть окрасились. — Правда это?
— Точно не знаю, Диана. Нигерийские хауса верят, что сила колдуна заключена в камнях, которые лежат у него в желудке. Твоему отцу вскрыли живот, так что чародеи — самая правдоподобная версия.
Мой автоответчик тихо щелкнул и замигал. Я испустила стон.
— Твои тетушки звонят уже пятый раз, — сказал Мэтью.
Звук я убавила до предела, но вампир, вероятно, слышал все сообщения.
Я сняла трубку. Перекричать взволнованную Сару было не так-то просто.
— Мы думали, что тебя и в живых уже нет. — Меня вдруг поразила мысль, что мы с Сарой — последние в роду Бишопов. Я хорошо представляла, как она сидит с трубкой на кухне и волосы у нее стоят дыбом. Она стареет, хоть и бодрится, а то, что я далеко и в опасности, подкашивает ее еще больше.
— Я живехонька, и у меня в гостях Мэтью. — Я улыбнулась ему, но он не ответил.
— Что происходит? — спросила Эм. После смерти моих родителей она поседела, хотя ей тогда и тридцати не было. Так с тех пор и не восстановилась — того и гляди, ветром ее унесет. Шестое чувство подсказывает ей, что в Оксфорде дела плохи, и держит ее в постоянной тревоге.
— Да ничего особенного. Я попыталась взять рукопись снова — правда, на сей раз мне это не удалось. — Неодобрительный взгляд Мэтью ввинчивался в мое плечо двумя ледяными бурами.
— По-твоему, мы из-за книги тебе звоним? — вознегодовала Сара.
Холодные пальцы отобрали у меня трубку. Я потянулась за ней, но Мэтью сжал мне запястье и покачал головой.
— Это Мэтью Клермонт, мисс Бишоп. Диана подвергается угрозам со стороны других чародеев. Один из них — Питер Нокс.
Не требовалось быть вампиром, чтобы услышать, как взвыла Сара на том конце.
Мэтью вернул мне трубку.
— Питер Нокс! — Мэтью зажмурился, Сарин крик терзал ему уши. — И давно он там ошивается?
— С самого начала, — нерешительно призналась я. — Он и есть тот колдун, что пытался залезть ко мне в голову.