— Но текст тот же? Что изображено на лишних картинках?
— Вот приедешь и увидишь сама.
— Тогда поехали. — Может быть, я после долгих бесплодных усилий все-таки допишу свой доклад.
— Ради собственной безопасности ты не хотела ехать, а ради манускрипта готова? — Мэтью скорбно покачал головой. — Здравомыслящая женщина.
— Здравым смыслом я никогда не славилась. Когда отправляемся?
— Через час, если ты не против.
— Через час? — Выходит, он не вдруг принял это решение — он спланировал все, пока я спала.
Мэтью кивнул.
— На старой американской базе ждет самолет. Сколько тебе нужно на сборы?
— Смотря что с собой брать. — Голова у меня пошла кругом.
— Ничего такого. Возьми теплые вещи — ну и беговые кроссовки, конечно. Мы там будем вдвоем, не считая матушки и ее экономки.
— Мэтью… я не знала, что у тебя есть мать.
— Матери есть у всех. — Серые глаза взглянули прямо в мои. — У меня их две: та, что родила, и Изабо, сделавшая меня вампиром.
Мэтью — одно дело, а полный дом незнакомых вампиров — совсем другое. Даже моя жажда научных открытий не выдерживала такой перспективы.
— Так я и думал, — огорчился Мэтью, заметив мои колебания. — У тебя, конечно, нет причин доверять Изабо, но она дала слово — за себя и за Марту, — что в ее доме тебе ничего не будет грозить.
— Если ты им доверяешь, то и я тоже. — К собственному удивлению, я сказала это от чистого сердца, хотя он ведь должен был их спросить, не намерены ли они испить моей кровушки.
— Спасибо, — просто сказал он и перевел взгляд на мои губы, отчего меня пронизала сладкая дрожь. — Ты укладывайся, а я сполоснусь и сделаю пару звонков.
Когда я проходила мимо него, он взял меня за руку, и я снова испытала столкновение его холода с моим ответным теплом.
— Ты поступаешь правильно, — тихо промолвил он и разжал пальцы.
Сборы, к несчастью, пришлись на канун стирки. В поисках чистого я откопала в шкафу несколько почти одинаковых черных штанов, сколько-то леггинсов, полдюжины свитеров и маек с длинными рукавами. Сдернула сверху потрепанную йельскую сумку, синюю с белым. Уложила в нее все отобранное плюс пуловер с начесом, кроссовки, носки, белье, старый комплект для йоги. Буду в нем спать, поскольку приличной пижамы у меня нет. Памятуя о матери Мэтью, француженке как-никак, я добавила выходную блузку и брюки.
Мэтью, поговорив по телефону с Фредом и с Маркусом, вызвал такси. Я с сумкой на плече протиснулась в ванную, закинула внутрь зубную щетку, щетку для волос, мыло, шампунь, фен, тюбик с тушью. Я ею редко пользуюсь, но авось пригодится.
Закончив, я вышла в гостиную. Мэтью просматривал сообщения на своем мобильнике с моим ноутбуком у ног.
— Это все? — удивился он, взглянув на матерчатую дорожную сумку.
— Ты же сказал, что много мне не понадобится.
— Да, но женщины в этих делах меня никогда не слушают. Мириам, собираясь на уик-энд, везет столько, что Иностранный легион одеть можно, мать громоздит кучу кофров. Луиза с твоим багажом и через улицу не перешла бы, что уж говорить о выезде за границу.
— Высокий стиль, как и здравый смысл, к моим достоинствам не относится.
Мэтью одобрительно кивнул.
— Паспорт взяла?
— Он в сумке для ноутбука.
— Тогда выходим. — Мэтью в последний раз оглядел комнату.
— Где фотография? — Мне показалось неправильным бросать ее здесь.
— У Маркуса.
— Маркус сюда приходил? Когда? — нахмурилась я.
— Пока ты спала. Хочешь вернуть ее? — Палец Мэтью завис над кнопкой мобильника.
— Нет. — Я не хотела снова смотреть на это, если подумать.
Мэтью взял сумки и без происшествий препроводил их вниз вместе со мной. У ворот уже стояло такси. Наскоро переговорив с Фредом, Мэтью дал ему какую-то карточку и пожал руку. Мне явно не светило узнать, какой договор они заключили. Мы сели в такси, и огни Оксфорда остались позади.
— Почему ты не взял свою машину? — спросила я.
— Чтобы Маркусу не пришлось ее забирать.
Меня укачивало от плавной езды. Привалившись к плечу Мэтью, я задремала.
Мы поднялись в воздух, как только у нас проверили паспорта, а пилот заполнил свои бумажки. Диваны, на которых мы сидели, стояли друг против друга, их разделял низкий столик. Я все время зевала, ослабляя давление в ушах. Как только самолет набрал высоту, Мэтью отстегнул ремень и достал из шкафчика под окнами подушки и одеяло.
— Скоро будем во Франции. — Он положил подушки на мой диван, почти с двуспальную кровать шириной, приготовился укрыть меня одеялом. — Поспи, пока мы летим.