— Вся слава от этого дела, — перебил его Грай, — достанется вам. Нам вполне достаточно гонорара. Ведь так, Виктор?… Кстати о деньгах, не потрясти ли нам еще раз главного бухгалтера? Уж очень боевая дамочка. Такая на все способна.
— Думаете, убила? — оживился Шестиглазов. — Хотела умыкнуть три тысячи долларов, да в последний момент испугалась, вернула кассу?
— По крайней мере характера на крутое действие у нес хватило бы.
Инспектор сходил в соседнее помещение и пригласил главбуха. Рублева пришла тотчас же и принесла сумку с четырьмя толстыми папками. Увидела, что мужчины мнутся и поглядывают на нее, как бы решая, с чего начать, и сама перешла в наступление.
— У нас о Поповым были хорошие отношения. Он — человек, безусловно, честный. Я работала экономистом на хорошем заводе, учет вести умею. Деньги и расписки — вот, копейка к копейке. У нас мальчишка рубль получит — дает расписку.
— А если провести полную ревизию? — спросил Грай. Рублёва грохнула папки с бумагами на стол.
— Готова хоть сию минуту.
— Скажите, кто знал, что Попов понесет деньги домой?
— Покупка железобетонных столбов не была тайной. О трех тысячах долларов многие знали.
Грай посмотрел на инспектора, инспектор на Грая, оба мрачно засмеялись и вышли из правления садоводства.
Глава V
Если взглянуть на наше Синявине кое садоводстве сверху, то увидишь, что оно прижалось к южному берегу Ладожского озера, чем, кстати, весьма гордится капитан Бондарь. Когда нужно похвастать, он говорит, что у него участок на южном берегу Ладожского озера.
А если намерен прибедниться, говори, что у него домик в Синявинских болотах. Кстати, оба утверждения терны. С юга садоводство подрезано Мурманским шоссе. На западе лавина домиков немного не доходит до Невы. Причем на северо-западном углу Садов красуется город Шлиссельбург со стариннейшей крепостью Орешек на единственном острове, лежащем в истоке стремительной, многоводной Невы. На востоке Сады обрамляют лесной массив и пахотный клин. От нашего дома до леса не более трехсот метров.
Синявинское садоводство — огромное, каждый район Петербурга имеет свое товарищество. Участков здесь — сотни тысяч, по европейским масштабам — целый город. И если кто-то здесь спрячется — найти его ничуть не проще, чем в самом Петербурге. А может, и сложнее, потому что нет ни милиции, ни участковых. А общественные дела редко кто выполняет ревностно, всякий предпочитает копаться на собственном участке.
Большие дороги рассекают наш муравейник на кварталы, а их членят узенькие дорожки — линии, где с трудом разъедутся две машины. Наш дом находится между Четвертой и Пятой линиями, а председатель Попов жил на Второй линии, еще ближе к лесу. С нашего участка видна крыша его дома.
Мы снова пошли к домику Попова. Грай на ходу посматривал на часы. Был уже вечер, солнце клонилось к закату, погода была точно как вчера — идеальная возможность для проведения следственного эксперимента. В такую погоду, в предзакатное время легко вспоминается пропущенный обед и желателен сытный ужин, способный вдохновить на подвиги молодого мужчину. В этот час ужин был всегда готов у педантичного Бондаря, тем белее сегодня, когда пришлось пожертвовать обедом. Но я не мог найти предлога, чтобы напомнил» об этом Граю, который вдруг забыл о ране в плечо, забыл о еде, сделался вдруг энергичным и неутомимым. Во время ведения, следствия он не знал усталости.
— Вот вам и южный берег Ладоги, — вздыхал я, — тихий уголок, соловьиное место, — А поглядев вверх, добавил: — Ласточки на большой высоте мошек ловят, ужинают, значит завтра жди хорошую погоду.
Но Грай не обращал на меня внимания, быстро мерил дорогу широкими шагами, будто видел впереди незваного, таинственного НАГа и хотел догнать его.
Мы приблизились к дому Попова, шеф замедлил шаг, пробуя подобраться к входу незамеченным. Но песок и мелкие камешки предательски скрипели под ногами, сообщая всей округе о каждом нашем шаге. Значит, и шаги НАГа были слышны на участке.
Выход с участка на улицу каждый садовод обрамлял так, как подсказывали ему кошелек и фантазия. Одни ставили забор из штакетника или из проволочной сетки, другие сажали кусты, решив скрыться от назойливых глаз прохожих, третьи у самой дороги возводили каменные горки с цветами… Участок Попова отделяли от дороги густые кусты разросшегося шиповника. В начале мая они уже покрыты листьями, что происходит за кустами, разглядеть невозможно. Вот в кустах просвет — маленькая калиточка мне по пояс из выкрашенного в желтый цвет штакетника. Около нее несколько зевак. На калитке кнопкой прикреплена записка предусмотрительного главбуха: «Председателя Попова сегодня не будет. По всем вопросам обращайтесь в правление». Числа нет, и садоводы будут узнавать о том, что Попова нет от «сегодня» до первого приличного дождя.