Её взгляд снова упал на колонки. Чуть больше внимания, и за правой колонкой нашелся небольшой плеер, размером как её флэшка с документами и справочниками. Включение не оказалось сложным и через полминуты с подоконника на пол потекли ноты «медитации» из «Таис». Вика обернулась на монитор и забыла о бокале. Вернуть на два изображения назад! Изображение она вернула. Это было фото не из числа отснятых на открытом воздухе. И таких оказалось два. На первом был коллаж картины, изменённой до неузнаваемости. Узнаваемым был лишь сюжет «Рождение Венеры». Она узнала себя, встроенную в этот сюжет. Как так можно было исправить это фото, чтобы оно стало картиной, чтобы исчезло всё лишнее. Осталась только она, перламутр внизу и свечи. По всёму остальному читалось, что рождение состоялось в шоколадных сумерках при свечах. Было ли на ней точно такое же количество пены, она уже не помнила, но картина смотрелась очень деликатно. Пена прикрывала всё, что могло бы показаться неприличным спустя вечность, прошедшую со времён этого мифа. Основой второй картины, подвергшейся ремастерингу, стала, кажется. Спящая Даная, но в этом случае всё было ещё более скромно, но не менее изящно. «Даная» и правда спала, прикрытая до пояса одеялом, а до плеч — своими же руками.
Не отрываясь от экрана, она вернулась к подоконнику и заглянула сверху вниз в бокал. На его поверхности «плавала» половинка высокой луны в теперь уже тёмно-синем небе. Ещё мгновение и луну пронзила капля горячей слезы, а вверх, в тон скрипке, вознёсся тонкий, не громкий вой молодой волчицы.
Часть 2
Миша вернулся через 17 дней, через семнадцать мгновений вечности, улыбнулся ей, когда они встретились в учебном корпусе взглядами, приветливо помахал издалека рукой и скрылся за дверью кабинета. Весенние соки, едва хлынувшие в неё, как в белые стволы в апреле, и оживившие её настроение, чуть не отхлынули обратно. Но запаса ответной улыбки уже должно было хватить, по крайней мере, на сегодня. За закрывающейся дверью последними скрылись листки в его руке. Наверное ему нужно было срочно показать какие-то выполненные работы.
Ватная глухота в её ушах отлегла. К ладоням, пальцам вернулась прежняя теплота и гибкость.
Она гнала мысль и слова, что она что-то должна. Ни одно из приходящих в голову слов не могло правильно передать её чувство, пока не мелькнуло подходящее определение. Она никак не поблагодарила за помощь, содействие и приятные мгновения. Не успела.
После института у Миши были ещё неотложные дела, о чем он успел сказать в перерыве между третьей и четвёртой парой. Выглядел немного устало, но избавил её от расспросов и сам в нескольких словах поведал о причинах, вызвавших его поездку. Аура приветливого разговора не омрачилась никакими трагичными вестями и они могли встретиться уже в ближайшие дни. Нахождения с ним в одном здании Вике, конечно, было мало, а их занятия даже не очень часто происходили в одной аудитории.
На следующий день они поговорили уже в общей сложности минут десять. Длинные коридоры и высокие потолки не очень располагали к размеренным разговорам и расточающему время приятному молчанию наедине. Шумно не было, но было иногда не комфортно, как случается, когда среди широкого тротуара пытаешься поговорить со встретившимся знакомым.
После полудня, идя по главному «бульвару» вдоль высоких деревянных дверей, он заметила мишину спину. Его собеседница что-то показывала в своём конспекте шариковой ручкой, потом игриво упирала ей в надутые губки, нагибала в сторону голову, глядя искоса и встряхивая ровно расчесанными волосами, среди которых присутствовали несколько очень тонких, хаотично подкрашенных косичек той же длины. Маша была и эффектна, и общительна. Был у ней и внутренний стержень, и вполне осязаемое достоинство. Вот уж точно ошибся бы любой, кто подумал, что она готова грести под себя всё, до чего можно дотянуться. Нет, она скорее хотела быть в курсе всего, больше контролировать и занимать позицию эксперта, или свидетеля в любом обсуждении. Но на скользком пути к лидерским вершинам, по крайней мере в этом заведении, ей пока везло. Невозможно извлечь всю пользу из всех знакомств, но по понемножку от каждого — это была она. И это всё о ней.