Выдержка из The Times, понедельник, 19 июня
НЕКРОЛОГ
МИСТЕР УИЛЬЯМ ФАРАДЕЙ
Мистер Уильям Мейкпис Фарадей, автор множества забавных либретто, скончался в прошлую субботу в Понтисбрайте, графство Саффолк, в возрасте восьмидесяти двух лет.
Он родился в Кембридже в конце шестидесятых, сын доктора Джеймса Фарадея, бывшего магистра Игнатиуса, и миссис Кэролайн Фарадей, которую все, кто знал университет в дни, предшествовавшие первой мировой войне, запомнят за ее доминирующее обаяние и, без всякой неблагодарности, за безграничное гостеприимство, которое она оказывала студентам того далекого золотого века.
Уильям Фарадей получил образование в Чартерхаусе и колледже Святого Иоанна в Кембридже, а когда он покинул университет, то вел удивительно уединенное существование в доме своих родителей, и только после смерти его матери в 1932 году, когда ему было пятьдесят девять, его замечательный талант стал очевиден.
Его первая публикация, Мемуары старого баффера, вышедшая в 1934 году, была одной из самых успешных юмористических книг десятилетия, и за считанные месяцы он открыл себя как литературная фигура, но только после того, как покойный Джеймс Сутейн увидел в томе притворных воспоминаний идеальное либретто для своего предстоящего музыкального шоу The Buffer, истинный дар Уильяма Фарадея был полностью оценен.
Буфер, который бежал в Аргос театра пятьсот двадцать четыре ночи, последовали многие другие феерии с его богатым воображением, среди них дядя, Коза, милая Аделина, и исключительно успешных Харрогейт Хо! возрождение которой оживило конец сороковых.
Влияние мистера Фарадея на современное остроумие было значительным. В нем было очарование бесхитростной изворотливости, никогда не грубоватой и не преувеличенной, но располагающей к себе тех, кто мог оценить мягкую абсурдность достойного катания по тончайшему льду с безмятежным хладнокровием по-настоящему отважных людей.
Как мужчина, он был всеми любим, и множеству друзей будет не хватать его застенчивой улыбки и выражения растерянного удовольствия от того, что они с восторгом принимали его хитрые небылицы. Последние годы он провел в счастливом уединении в сельской местности. Он не был женат и умер в доме друга.
Глава 1. ДВОЕ МЕРТВЫХ МУЖЧИН
БЫЛО НЕ время умирать. Лето наступило во всей красе, за ним тянулись бездонные небеса, зелень, золото и разноцветье, свежие, как восход солнца, и все же смерть была рядом, дважды.
На протяжении всего того, что осталось от первого дня, одно тело лежало, спрятанное между крутыми склонами высохшей канавы, спрятанное на подстилке из листьев. С того момента, как оно так внезапно упало с дощатого моста, ведущего к перелазу, оно исчезло из виду. Зеленые волны ленточной травы и барвинок, окаймлявшие обочины, расступились, когда она проходила мимо, чтобы тут же снова взметнуться ввысь, так что теперь был только один способ мельком увидеть ее. Это означало спуститься с другой стороны, где пропасть была шире и не так заросла, наклониться под мостом, где лишайник и черная плесень образовали зловещий потолок, и заглянуть в прозрачный туннель за ним.
На второй день это сделал только один человек, и больше никто не проходил тем путем вообще.
На третий день, очень рано утром, когда небо было ослепительно белым, а трава серой и покрытой бисеринками росы, на тропинке, которая вела через изгородь от дома к деревне, было много необычного пешеходного движения. Одними из первых прошли две довольно пугающие пожилые женщины. Каждая несла зловещую сумку, была очень опрятно одета и говорила с приглушенным волнением. Они отдыхали у перелаза, обсуждая смерть и ту ужасную службу, которую они пришли для этого выполнить, но ни один из них не оглянулся на свисающие травы позади нее и ни на мгновение не приснился, что под ними лежит второе ожидающее тело, чьи окоченевшие конечности к тому времени исчерпали бы весь их опыт.
Позже в тот день, когда взошло солнце, многие приходили и уходили. Несколько человек из дома срезали путь в деревню, и один из них вытряхнул сумку с покупками через канаву, так что вместе с пылью три небольших предмета лениво рассыпались по листьям. Это были булавка, скрепка и маленькая бронзовая бусина.
Владелец похоронного бюро сам пошел в ту сторону, поскольку путь от его мастерской был намного короче, чем если бы он вышел из машины и поехал в обход по дороге. Он брел по лугам, выглядя нелепо в своем черном костюме с линейкой, торчащей из нагрудного кармана, и с лицом, тщательно приготовленным для первого взгляда на скорбящих.