На последнем слове он вышел из комнаты, и никто не попытался его остановить. Признание Тонкера было сделано.
Тишину нарушил суперинтендант Фред Саут.
“Он неправильно держал акцию, - сказал он, - и он не вел себя. Я не вижу, чтобы у нас на него что-нибудь было, шеф. Совсем ничего, что могло бы прилипнуть”. Он сделал паузу и продолжил почти мечтательно, его опасный блеск вернулся. “Однако у него вспыльчивый характер, не так ли? В самый раз. Внезапно и очистите ручку в течение пары минут. Больше это не займет.”
Люк беспомощно повернулся к Кэмпион.
“Эта женщина, Дина”, - заметил он. “Она следующая, кто пройдет через обруч. Интересно, надолго ли она оставила миссис Кассандс в тот день?”
Глава 13. ТРИ В РЯД
С СИЛЬНЫМ попутным ветром, гнавшим облака, рваные, как страны на карте, по инерции пересекающие луну, яркий студийный свет струился по лугам, а мягкий домашний свет светился в сумерках, Канун летнего солнцестояния мерцал над Манящей леди с традиционным волнением. На западе появилась красная полоса, так что погода была безопасной. Приготовления почти достигли благословенной стадии ‘оставь это в покое, или ты все испортишь’. Большая кладовая, которая в любой другой день года была похожа на белого слона, была переполнена. Сливки лежали на льду, а окорока красиво застывали.
В передней части дома, где Тонкер оборудовал пресс-бар в гостиной, было довольно шумно, а уровень воды в реке сильно поднимался. Но в сарае было оживленнее всего.
Мистер Кэмпион помогал Эмме, или, скорее, он стоял рядом, готовый помочь ей, пока она делала что-то таинственное с сотнями ножей, вилок и ложек на временном буфете длиной около двенадцати футов сразу за большими дверями, которые были открыты небу. Она была так свежа, как будто к ней вернулась молодость, как, несомненно, и было, а ее щеки пылали, как у голландской куклы.
“Я не против сказать вам, - говорила она, - что в течение получаса я думала, что вечеринка отменяется. Мне нравится Tonker. Я не из тех людей, которые не видят, что с ним не старина Бак. Это просто целеустремленность. Но бывают моменты, когда он на грани, и если он встречается со мной, мне на это наплевать. Представляю, каково это - возвращаться домой, словно гнев Божий, и начинать драку именно сейчас, в любое время года. А как же, спрашиваю я, а как же? Заплатили человеку, который умер неделю назад, или нет. На самом деле, Тонкер хочет, чтобы его голова обезуглероживалась. И Минни такая же плохая. Однажды у нее случится инсульт, и она увидит, так ли она сильна, как думает. Красная индейская кровь! Красная индейская кровь мотоциклиста ”.
“Но теперь, я надеюсь, все в порядке?” Мистер Кэмпион выглядел таким же глупым, как и всегда.
Она вскинула голову, как лошадь, встряхивающая гривой. “До следующего раза”, - сказала она. “Будем надеяться, что они подождут, пока люди не разойдутся по домам, вот и все. О!” Это был крик сердца. “Ты понимаешь, что через сорок восемь часов все будет кончено? Кончено! Какой ужас! Мне невыносимо думать об этом. Сосчитай эти вилки. Их должно быть пятьдесят.”
Мистер Кэмпион насчитал двадцать пять и решил судить, взвесив две связки.
“Эмма, - сказал он, - на прошлой неделе, в четверг, перед тем как ты села слушать радио и посмотрела "Литтл Дум" на подъездной аллее, ты по какой-либо причине подходила к дому? Тонкеру показалось, что он кого-то услышал.”
“И не расследовал, я полагаю?” - спросила она. “Как это на него похоже. Если Тонкер работает, карета вчетвером могла бы подъехать к парадной двери и убрать все предметы мебели, и он не потрудился бы выйти, чтобы поинтересоваться. Нет, я не поднимался. Но если он кого-то услышал, значит, кто-то был там. Теперь ложки. Не трогайте их пальцами, они отполированы.”