“Положите их все прямо в котел!” - в ярости крикнул Тонкер.
“Нет, ты не должна”. Голос Минни был таким же властным. “Положи их в кухонный ящик, Дайна. Боже мой, теперь я должна позаботиться об этом одна. Черт бы тебя побрал, Тонкер, помоги мне убрать ”.
II
Мисс Пинкертон была совершенно мертва, когда ее тело вошло в воду. Река в этом конкретном месте была глубокой, и ручей был прозрачно-зеленого цвета, сверкающего сейчас на ярком солнце. Тело мягко скользнуло внутрь, ногами вперед, и голубое хлопчатобумажное платье с накрахмаленными нижними юбками под ним распласталось на ослепительной поверхности и подняло ее, так что, подобно Офелии, она некоторое время парила, выглядя странно уютно в сверкающей постели, ее темная голова покоилась глубоко на зеленых подушках.
Поскольку прошло уже несколько часов с тех пор, как Уэсти и Джордж Мередит почти закрыли шлюзовые ворота далеко внизу, на болотистых лугах за Манящей Леди, течение было очень слабым, и тело медленно отнесло ярдов на пятьдесят или около того в туннель, образованный двойным рядом нависающих ив. Здесь было прохладно и тайно, а ручей обмелел. На полпути вдоль этого водного коридора была временная запруда, образованная массой сухого тростника, который оторвался от плотного зарослей, росших у Дороги Влюбленных, и запутался в узловатых корнях старых деревьев.
Это была не такая уж плотина. Позже в тот же день она неизбежно теряла свою хватку и плыла вниз, к цветочному оазису, где лодочный домик так весело сиял своей новой краской. Но теперь она была прочно закреплена и была достаточно прочной, чтобы удержать новый кусок мусора.
Там долгое время покоилось тело, ожидая.
III
Старина Гарри и мисс Диана жили в том, что Понтисбрайт с удовольствием называл дырой. Это был не порицающий термин, а буквальное описание коттеджа, соломенный карниз которого был на одном уровне с внешним миром. Позади этого жилища был еще более низкий участок земли, теперь окруженный огромными мальвами и заросший достаточным количеством зелени, чтобы прокормить корову. Посреди всего этого снова был очень маленький сарай, покрытый старой и просевшей соломой, а внутри, в безопасности, как полевая мышь в своем гнезде, был старина Гарри.
Он только что закончил разбирать велосипед на части. Шины и внутренние трубки были сняты и теперь висели в чьем-то другом сарае, по сути, у Реввера. Там они были в полной безопасности. Старый джентльмен не стал бы пытаться подняться по этой пыльной лестнице до следующего сбора яблок. Цепь, только что смазанная, висела в устье колодца в "Гантлетте", еще одном пристанище семьи с неизменными привычками. Необычные ручки были разрушены. Колеса были здесь, под скамейкой, такие пыльные, как будто пролежали там годами. Лампы были в кроличьей норе в саду. Седельная сумка была в дупле дерева. Брызговики были на свалке в Баттусе, а звонок, на котором не было никаких пометок, кроме имени производителя, которое было знаменитым, был на собственной машине мисс Дианы.
Рамка, которая была хорошей, с сожалением была отправлена в реку, но находилась в бассейне, который можно было бы исследовать позже, если все пойдет хорошо. Старина Гарри сожалел об этом. И все же казалось справедливым, что поток, принесший ему этот сверкающий приз, должен получить какую-то небольшую отдачу. Он так изящно выполнил свою работу. Он едва поверил своим глазам, когда впервые увидел подарок богов, принесенный ему, сияющий и неповрежденный, на куче бревен, соломы и гнезд болотных курочек. Он подозревал, что тогда он пробыл в воде не более трех или четырех часов, а поскольку был полдень, и поблизости, как он очень хорошо знал, была полиция, проведя с ними большую часть позднего утра, он просто спас подарок и прикрыл его вырванной травой.
В сумерках он вернулся к нему и, прежде чем начать разборку, отсоединил колокольчик и с его помощью вернул иностранцу своенравное сердце мисс Дианы.
Гораздо позже ночью, когда большая часть его добычи была собрана и в безопасности разложена по тайникам по всей деревне, он специально отправился вверх по ручью, чтобы выяснить, была ли вообще какая-либо веская причина для нахождения велосипеда в воде.
Под деревом, в нескольких ярдах от полевой тропинки, которая вела к дому без задней стенки, он нашел одну.
Этика Старого Гарри была своеобразной в том смысле, что она была особенной для него самого, но такая, какой она была, она существовала и объясняла его самое заботливое отношение к Люку, как ночью, когда он, несомненно, спас свой рассудок от похищения опасными лучами луны, так и утром, когда он был настолько любезен, что сообщил ему о теле, если у этого человека вообще было какое-то понимание.