Экран загорелся, напоминая, что меня ждут «прямо сейчас» в чате. Не хочу делать этого в доме отца. Вообще с ним общаться и видеться в стенах этого дома не желаю. Я словно оскверняю родной храм этими нечистотами, этим развратом.
Достаю из сумки наушники, чтобы его голос не впитывался в эти стены, и чтобы на посторонний звук не зашел отец.
Захожу в чат и смотрю, как Никита сидит на диване, запрокинув голову и прикрыв веки. Вижу, как дергается кадык и работает свободная рука, не держащая телефон. Слышу его частое дыхание и вновь этот хлюпающий звук.
Тихонько кашляю в микрофон, давая понять, что на связи. Он приоткрывает веки и смотрит на меня затуманенным взором темных глаз.
- Ты долго… - Режет посторонние звуки своим голосом. – Я хочу кончить, а без тебя не могу.
Он смотрит в экран и его дыхание становится более частым. Я ничем не выдаю свои эмоции, потому что уже привыкла к подобному зрелищу. Меня уже не заводит его внешность и его экстаз. У меня все это поперек горла сидит. Я устала и хочу, чтобы он быстрее закончил очередное показательное выступление.
- Разденься.
- Я ведь сказала…
- Одежду долой! – Рычит и все активнее работает рукой, но звук странный.
Я бросила быстрый взгляд на дверь. Все же встала и закрыла на замок. Вернувшись на кровать, начала снимать майку.
- Просто подними…
Оголила грудь и показала ее в камеру.
- Вместе с лицом, зайка. Мне нужны твои глаза…
Звук становится почти оглушительным и приобретает краски и очертания.
- Что это за звук? – Спрашиваю, чем вызываю его улыбку.
- Сперва раздвинь ноги. В полный рост себя покажи.
Выполнила все его указания и все ждала, когда придет конец этой пытке?
- Вот так, теперь совсем другое дело. Слышишь?
Я взглянула на него, но он смотрел не на меня, а вниз.
- Тебе крупно повезло, что зайка на связи, иначе всю ночь бы работала.
Сбитая с толку, смотрю на его довольное лицо.
- В ее муках твоя вина.
После чего картинка мигает черным экраном и мне открывается обзор второй части тело Никиты. Вижу растрепанную девушку, разместившуюся на коленях между его ног и отчаянно вбирающую его член в рот. Точнее его рука вколачивает ее голову на свой ствол. Вся косметика размазалась в непонятную смесь. Из мутных, уставших глаз текут слезы, из носа и рта слизь, смешивающаяся со слюнями. Весь лобок Никиты блестит от этих выделений, и я резко свожу ноги и натягиваю обратно майку. В наушниках слышу протяжный стон, и он насаживает девушку по самое основание. Она бьет его руками по бедрам и громко мычит, пытаясь возвестить о нехватки воздуха.
- Ты особенная для меня. Больше не оставляй меня одного. – Раздается его глухой голос, и я выключаю телефон, отшвыриваю в сторону вместе с наушниками и укутываюсь в одеяло, ощущая такое омерзение, что к горлу подкатывает рвота.
Все же не выдерживаю, вскакиваю на ноги, и бегу к унитазу. Поток льется нескончаемый. Перед глазами лицо несчастной, замученной девушки, с тягучей жижей на лице, руках и члене. Меня бьет озноб от отвращения и презрения к человеку, который способен на столь гнусные поступки. Он больной урод! Мерзкий ублюдок.
- Наташ, с тобой все хорошо? – Раздается осторожный стук в дверь.
Нет, у меня не все хорошо, я связалась с психом.
- Да пап, видимо, вино не усвоилось. – Выблевываю последнее слово, очередным потоком желчи.
Благодаря этому зрелищу мой мир перевернулся и не осталось совершенно никаких сомнений в том, что я хочу от него сбежать. И сделать это нужно как можно скорее!
Умывшись холодной водой, долго стояла в ванной, не решаясь выйти в коридор. Если папа караулит под дверью, мне не избежать допроса, а я к нему не готова. Все мое естество желает закрыться в комнате, пусть даже в той, где я увидела кошмар наяву, и упасть на кровать, желательно без чувств. Нерешительно приоткрыв дверь, не обнаружила отца, лишь, когда проходила мимо его комнаты услышала от него зов.
- Алкоголичка моя маленькая, ты как?
- Все нормально, пап. – Бодро прокричала в ответ, бросив на это все силы, после чего добавила чуть тише. - Уже лучше.
Но ни первое, ни второе ко мне не относилось. Сегодня у меня день вранья и вечер ужасных открытий.