1736
Песня, сложенная чиновником из министерства церемоний Оямато в Ёсину
Ах, оттого, что так высоки горы, Цветами белыми, что в дар несут богам, Потоки горные несутся в белой пене, И сколько ни любуюсь переправой У Нацуми- реки, не насмотреться мне!1737
Песня Кавара, чиновника из военного министерства
Оставив позади огромный водопад, Иду по берегу, Вдоль Нацуми- реки, Любуясь чистотой прозрачных струй, И наслаждаюсь этой красотой!1738
Песня, воспевающая деву Тамана из уезда Суэ страны Камицуфуса
Где гагары, в том краю, Близко от страны Ава Лук из адзуса сверкает Белой яшмой на концах. “На концах” звалось село, Где красавица жила Дева Тамана моя, Дева милая моя, Та, что грудью широка, Та, что бедрами узка, Не девица, — а пчела! От лица ее всегда Исходил лучистый свет, Как цветок она была, Средь людей — красивей нет. И когда она являлась И сиял улыбкой лик, С яшмовым копьем гонец Забывал дорогу вмиг, И без зова, сам собой Вдруг сворачивал с пути, Приближался к воротам И не мог уже уйти… А соседи тех домов, Что стояли тут же в ряд,— Оставляли жен своих, Не жалея, говорят. И без всяких ее просьб, Уходя от жен своих, Предложить спешили ей Стать хозяйкой их ключей. Так любовью забавлялась, Как игрушкою, она,— Так жила в краю далеком Чудо-дева Тамана…1739
Каэси-ута
И когда к железным воротам Приходили люди и стояли там Даже среди ночи,— Не щадя себя, Выходила с ними встретиться она.1740
Песня, воспевающая Урасима из Мидзуноэ
В час, когда туман затмит Солнца лик весною, Только выйду я на берег В бухте Суминоэ, Посмотрю, как челн рыбачий По волнам плывет,— Древнее сказание В памяти встает. В старину в Мидзуноэ Раз Урасима- рыбак, Ловлей рыбы увлечен — Кацуо и тай,— Семь ночей не возвращался На село домой, Переплыв границу моря На челне своем. Дочь морского божества Водяных долин Неожиданно он вдруг Встретил на пути. Все поведали друг другу И судьбу свою Клятвой навсегда скрепили, В вечную страну уйдя… Во дворец владыки дна Водяных долин, В ослепительный чертог, В глубину глубин Парой юною вошли, За руки держась, И остались жить, забыв Горе, старость, смерть. И могли бы вечно жить В светлой стороне, Но из мира суеты Странен человек! Раз, беседуя с любимой, Так промолвил он: “Ненадолго бы вернуться Мне в мой дом родной! Матери, отцу поведать О своей судьбе, А назавтра я пришел бы Вновь к тебе сюда”. Слыша эту речь его, Молвила в ответ она: “Только в вечную страну Ты вернись ко мне! Если хочешь, как теперь, Вечно жить со мной, Этот ларчик мой возьми, Но не открывай”. Так внушала рыбаку, Поглядела вслед… И вот прибыл в край родной Юноша-рыбак. Он взглянул на дом, а дома — Смотрит, — нет как нет, Поглядел он на селенье — И селенья нет. И так странно показалось Все это ему,— Ведь всего назад три года Он покинул дом! Нет ни кровли, ни ограды, Нету ничего,— Не открыть ли этот ларчик, Может, в нем секрет? Может, все еще вернется, Дом увидит он? И свой ларчик драгоценный Приоткрыл слегка. Струйкой облачко тотчас же Вышло из него И поплыло белой дымкой В вечную страну. Он бежал и звал обратно, Рукавом махал… Повалился, застонал он, Корчась на земле! И внезапно стала гаснуть Юная душа, И легли морщины вдруг На его чело, Черный волос вдруг покрыла Сразу седина, Все движенья постепенно Стали замирать… Наконец и эту жизнь Смерть взяла себе! Так погиб Урасима Из Мидзуноэ, И лишь место, Где родился, Видно вдалеке…1741
Каэси-ута
В бессмертном мире он Мог жить за веком век, Но вот по воле сердца своего Он сам пошел на лезвие меча,— Как безрассуден — этот человек!1742
Песня, сложенная при виде юной девушки, что шла одна по большому мосту в Кавати
Над рекой Катасива По огромному мосту, Крашенному в алый цвет, Платья красного подол Алый волоча, Горной крашенный травой Плащ накинув на себя, О дитя, что здесь идешь, По мосту совсем одна, Есть ли у тебя супруг, Словно вешняя трава? Иль как в желуде у дуба Косточка, Ты спишь одна? Не придется мне тебя спросить… Мной желанная, любимая моя, Даже дома я не знаю твоего…