п. 3422 “Ветер в Икахо…” — один из общих зачинов песен данной местности. Похожие мотивы встречаются в М. и в классической поэзии. Комментаторы даже приводят одну такую песню из “Кокинсю”:
“В бухте Таго, в стране Суруга бывают дни, когда не вздымаются волны, но нет дня, чтобы не любил тебя”.
п. 3423 “Трудно перестать ему…” — в горной местности Икахо даже в начале весны лежит снег (ТЯ).
п. 3424 В песне один из общих зачинов народной песни, куда входит название местности.
Узкоглазая (магуваси) — переведено буквально, толкуется как красивая. Любопытно сравнение любимой с молодым дубом и метафорическое содержание последней строки: “Чью корзинку [с едой] понесешь?” — иначе: “Чьей ты будешь женой?”
п. 3425 Песня комментируется как обращение к любимой девушке. Однако нам представляется, что это позднейшее толкование песни. Образы ее, несомненно, имеют древний подтекст: возможно, это любовный заговор, для которого характерна последняя строка песни, или особое гадание на любимого человека с целью узнать его чувства.
п. 3426 В песне говорится о старинном народном обете верности, когда возлюбленные завязывали друг другу на прощание шнур одежды (см. п. 3361).
п. 3427 Обычно комментаторы считают, что песня сложена юношей, однако нам представляется, что это песня девушки — ответ на предыдущую песню юноши. Юноша обращается с просьбой завязать шнур, а девушка полна недоверия и отвечает, что все равно он развяжет его, т. е. изменит ей в разлуке “ради блестящих дев”. Блестящие девы (ниоуко) и простая девушка (отомэ) сопоставлены здесь именно в том плане, как мы перевели.
Обе песни (3426 и 3427) — песни провинции Митиноку и вполне могут быть парными в хороводе, исполняемыми мужской и женской стороной.
п. 3428 Отмечается как песня юноши, обращенная к возлюбленной. ”
Образ лежащего оленя (фусусиси) впоследствии встречается и в более поздней классической поэзии (X–XIII вв.), где он используется обычно для выражения любовной тоски.
п. 3429 Толкуется как песня девушки, покинутой милым.
п. 3430 Толкуется как песня девушки, покинутой возлюбленным, написана аллегорически. Интересен образ челна, отплывающего поутру, под ним подразумевается возлюбленный, покинувший милую. В литературной поэзии, по-видимому, под влиянием буддийских учений о непрочности всего земного уже в этой антологии отплывающий челн фигурирует в п. 351 как образ земной человеческой жизни, уходящей в вечность и не оставляющей за собой следа.
п. 3431 Комментируется как песня, написанная девушкой, возлюбленный которой с трудом посещает ее, и она сравнивает его с лодкой, которую приходится с трудом спускать на воду. Речь идет о хикофунэ (измененное хикуфунэ) — особый тип лодок из суги — криптомерии; их изготовляли в горах, а затем спускали вниз на воду при помощи сетей.
п. 3432 Толкуется как песня юноши, обращенная к девушке, с которой его разлучают ее родители. Кадзуноки (совр. “нурудэ”) — дерево с листьями яйцевидной формы, заостренными на конце (Rhus semi-alata), японский сумах. В окрестностях пиков Ягура и теперь много этих деревьев, и в конце осени, когда вся гора в пурпурных листьях, местность представляет собой очень красивое зрелище. Песня считается трудной для толкования. Перевод сделан по ТЯ.
п. 3433 Предполагается, что это песня юноши, отправляющегося в путь в качестве пограничного стража (сакамори) и жалеющего о разлуке с милой. Перевод концовки сделан по ТЯ. В тексте комментария приводится близкая по содержанию песня из “Кокинсю”. О пограничных стражах см. комм. к п. 4321.
п. 3434 ОС рассматривает эту песню как песню-обет (кэйяку-но ута). Характерно, что поля, покрытые травой цудзура, сравниваются с любовью. Трава цудзура с трудом выдергивается, и здесь она служит сравнением с любовью, которую трудно вырвать из сердца. Цудзура, цудзурафудзи, то же, что кудзу — травянистая лиана.
п. 3435 Песня сложена в аллегорическом плане: женщина сравнивается с орешником, а сам автор — с тканью платья. Чувства мои чисты, говорит он. Поэтому ты легко можешь довериться мне. Характер аллегории типичен для народной песни, где нет еще деления тем на “поэтические” и “непоэтические”, поэтому все строится на примере из бытового обихода, отражая определенные стороны быта того древнего периода. В песне общий зачин песен данной местности.
Орешник (хари) — в песнях М. имеет разное толкование (орешник, ольха), по-видимому, в разных местностях хари было обозначением для разных растений. В то время плоды этого дерева использовались как красящее вещество.
п. 3436 “Там увядших нет ветвей…” — т. е. там растет только сосна. Сосна была священным деревом в древних японских обрядах, особенно во время новогодних обрядов, когда гадали о новом урожае.