874-875
Две песни о том же, сложенные в еще более поздние времена
{ Песни Табито}
874
Среди равнины вод Корабль, плывущий в море, Стремясь остановить, крича ему: “Вернись!” Наверно, здесь махала шарфом белым Принцесса Мацура Саёхимэ!875
Махая кораблю, Что удалялся в море, Не в силах тот корабль остановить, Каким полна была, наверно, горем Принцесса Мацура Саёхимэ!876-879
Четыре песни Яманоэ Окура, сложенные на прощальном пиру в честь Табито
876
Когда бы в облаках я мог парить, Как в небе этом реющие птицы, О, если б крылья мне, Чтоб друга проводить К далеким берегам моей столицы!..877
Вот люди близкие прощаются с тобою, Печали и уныния полны, Но лишь доедет конь До Тацута- горы, О них, наверно, ты забудешь!878
Хоть и говорили мы не раз, Но лишь после понимаешь все. О, как сильно, Верно, будем мы скучать Без тебя, без друга своего!879
Пусть ты вечно пребываешь на земле, В Поднебесной, И не знать тебе конца, Пусть все время службу ты несешь, Никогда не отлучаясь из дворца!880-882
Три песни, в которых пытаюсь высказать свои думы
880
В далекой, словно свод небесный, Пять долгих лет я жил в стране глухой, И вот теперь Столичные приметы, привычки, нравы — Все забыто мной!881
Неужели будет так и впредь, Буду я, вздыхая, продолжать здесь жить? Не узнав, когда придет конец Уходящим Новояшмовым годам?882
Коль милости тебе теперь и слава, Ты и меня пригреешь как-нибудь, Когда придет весна, В столицу нашу Нара Позвать меня к себе не позабудь!883
Песня принца Мисима, воспевающая Мацура Саёхимэ, сложенная в подражание предыдущим песням
Молва лишь только долетала, А сам еще не видел я Тебя, о Мацура- гора, Где шарфом, говорят, любимому махала Принцесса Мацура Саёхимэ!884-885
Две песни, сложенные Асада Ясу от лица Отомо Кумагори
884
От родины вдали Далёкий путь пройдя, В отчаянье таком ужель сегодня Из мира я уйду, простясь навек, Не высказав своей последней просьбы?885
Подобно утренней росе, что быстро тает, Ужели жизнь моя Исчезнет навсегда И гибель ожидает на чужбине? Родителям в глаза хоть раз взглянуть бы мне!886-891
Шесть песен, сложенных губернатором провинции Тикудзэн Яманоэ Окура в ответ на песни, в которых были выражены чувства Отомо Кумагори
886
Во дворец собрался я, Где указывают нам День работ. Идя туда, Мать, вскормившую меня, Я покинул и ушел В незнакомые края, В глубь страны моей родной… Через сотни гор я шел, Сотни гор я миновал, О, когда же, наконец, На столицу я взгляну? — Думал неустанно я И расспрашивал людей. Но в пути я занемог И не стало сил идти. У дороги, что давно Здесь отмечена была Яшмовым копьем, Я нарвал зеленых трав И валежник я собрал, Разложил их в стороне И как будто на постель Я улегся и лежал И все думал про себя, Лежа в горе и тоске: Был бы я в родном краю, Холил бы меня отец, Был бы в доме я родном, Холила бы мать меня. Бренный и непрочный мир! Верно, ты всегда таков! Как собака, лежа здесь, У окраины дорог, Неужели кончу я Жизнь недолгую свою?887
Каэси-ута
Верно, больше не увижу я Мать родимую, вскормившую меня, И в отчаянье, Не зная, что там ждет, Этот мир покину навсегда!888
Незнакомый мне, Далекий путь! Мучась и страдая без конца, Как сумею я его пройти, Без еды оставшись, без воды?889
Если бы я в доме был родном, То за мной смотрела б мать моя, Сердце б успокоила мое, Ну, а если надо умирать, Пусть бы умер около нее!890
Считая каждый день С тех пор, как я ушел: Вот нынче, нынче, — каждый раз твердя, Наверно, будут ждать они меня — Отец и мать мои родные!891
О, всего единственный лишь раз, Во второй раз мне не увидать В этом мире ни отца, ни мать. Их оставив в дальней стороне, Неужель простился с ними навсегда?892
Диалог бедняков Когда ночами Льют дожди И воет ветер, Когда ночами Дождь И мокрый снег,— Как беспросветно Беднякам на свете, Как зябну я В лачуге у себя! Чтобы согреться, Мутное сакэ Тяну в себя, Жую Комочки соли, Посапываю, Кашляю до боли, Сморкаюсь и хриплю… Как зябну я! Но как я горд зато В минуты эти, Поглаживаю бороденку: “Эх! Нет, не найдется Никого на свете Мне равного — Отличен я от всех!” Я горд, но я озяб, Холщовым одеялом Стараюсь я Укрыться с головой. Все полотняные Лохмотья надеваю, Тряпье наваливаю На себя горой,— Но сколько Я себя ни согреваю, Как этими ночами Зябну я! Но думаю: “А кто бедней меня, Того отец и мать Не спят в тоске голодной И мерзнут в эту ночь Еще сильней… Сейчас он слышит плач Жены, детей: О пище молят,— И в минуты эти Ему должно быть тяжелей, чем мне. Скажи, как ты живешь еще на свете?” Ответ Земли и неба Широки просторы, А для меня Всегда они тесны, Всем солнце и луна Сияют без разбора, И только мне Их света не видать. Скажи мне, Все ли в мире так несчастны, Иль я один Страдаю понапрасну? Сравню себя с людьми — Таков же, как и все: Люблю свой труд простой, Копаюсь в поле, Но платья теплого Нет у меня к зиме, Одежда рваная Морской траве подобна, Лохмотьями Она свисает с плеч, Лишь клочьями Я тело прикрываю, В кривой лачуге Негде даже лечь, На голый пол Стелю одну солому. У изголовья моего Отец и мать, Жена и дети Возле ног ютятся, И все в слезах От горя и нужды. Не видно больше Дыма в очаге, В котле давно Повисла паутина, Мы позабыли думать о еде, И каждый день — Один и тот же голод… Нам тяжело, И вечно стонем мы, Как птицы нуэдори, Громким стоном… Недаром говорят: Где тонко — рвется, Где коротко — Еще надрежут край! И вот я слышу Голос за стеной, То староста Явился за оброком… Я слышу, он кричит, Зовет меня… Так мучимся, Презренные людьми. Не безнадежна ли, Скажи ты сам, Дорога жизни В горьком мире этом?