Пока я глазел по сторонам, остро сожалея об отсутствии бинокля, с одной из надвратных башен, обращенных к восточной дороге, донесся вопль сигнального рожка. А минут через десять восточные ворота крепости натужно заскрипели.
Я оглянулся.
Ночью мы с Ворчуном видели караван, стоявший на стоянке часах в шести конного хода отсюда, и к полудню они как раз доползли до места назначения. Вероятно, снабженцы. Привезли в крепость провизию, оружие и товары первой необходимости. Ближайший город – Одеш, больше напоминающий хорошо укрепленное поселение тысячи этак на три человек – располагался в неделе пути отсюда, а деревни и того дальше. Считай, от Одеша вплоть до Истрицы ни одного обитаемого села на востоке провинции не осталось. Тем не менее я нигде не видел признаков поспешного бегства – люди покидали эти места не год и не два. Делали это постепенно, тщательно собрав весь скарб и выведя из хлевов скотину. Так что ни забытых вещей, ни брошенных впопыхах телег, ни домашней утвари в деревнях не осталось. Зато дома здесь строили на века, так что при нужде я мог любой из них использовать в качестве временного пристанища.
Пока тяжело груженные телеги ползли к раскрытым воротам, я окинул крепость вторым зрением и насчитал внутри около полутора сотен человек. Большинство аур виднелось на стенах или в казармах, которые находились неподалеку от западных ворот. Примерно четверть – в донжоне, причем почти половина имела явные призраки принадлежности к магам. Человек десять простых смертных при виде гостей вышли наружу, ощетинившись арбалетами и внимательно поглядывая на близлежащие холмы. А вскоре после того как караван втянулся внутрь и восточные ворота закрылись, из западных выехал вооруженный отряд человек на тридцать и, прогрохотав по мосту, углубился в лес, рассыпавшись там на шесть групп.
Ага. Значит, они еще и разъезды делают… Ладно, учтем. Как и то, что в каждом отряде имелось как минимум по одному магу. Судя по аурам, огненному, хотя деталей не разглядеть – далеко.
Я отполз от края холма, на котором устроил наблюдательный пункт, и обернулся к лежащему под соседним кустом волку:
– Ну что, Ворчун, жарко?
Зверь пренебрежительно фыркнул.
Да, в зимней шубе ему было некомфортно, хотя и не настолько, чтобы говорить о возвращении. Дышал он шумно, то и дело облизывал мокрый нос, однако, вопреки всему, климат в Карраге оказался намного мягче, чем я предполагал. В конце желтеня температура на улице стояла всего градусов пятнадцать в плюсе. Ночью – порядка семи – десяти. То есть в общем-то обычная осень. Может, слегка теплее, чем в Орне. Так что если тут и зимы окажутся, как на моей прежней родине, мы с Ворчуном здесь приживемся.
– Не хочешь пробежаться по округе и поискать логово на ночь?
Волк с готовностью вскочил.
– Вот же энерджайзер лохматый, – усмехнулся я, поражаясь про себя выносливости брата, и через несколько минут крепость Ойт осталась далеко позади.
Бросив вещи под приметным деревом, мы наскоро обежали округу, но до вечера хорошего жилья не нашли. Зато обнаружили весьма любопытный феномен: вдоль восточной цепочки холмов, примерно в паре рисаннов от Истрицы, между деревьями были натянуты рыбацкие сети. Невысоко, примерно по пояс взрослому человеку, но непрерывной полосой, конца которой мы с Ворчуном до темноты так и не увидели. А еще по всему берегу в землю были воткнуты непонятного назначения артефакты. Внешне они выглядели как короткие деревянные трости с набалдашниками. Но если посмотреть на них вторым зрением, то становилось ясно, что верхушки артефактов испускают ядовито-зеленое свечение. Не особенно яркое днем, но прямо-таки бросающееся в глаза ночью.
Трогать непонятные штуки я не стал, но, порывшись в памяти, так и не смог понять, к какой разновидности магии они относятся. Никогда подобного не видел и в книгах о таком не читал.
Заподозрив, что «трости» стоят здесь не просто так, я взобрался на соседний холм и, глянув на пространство между рекой и лесом, довольно кивнул: это и впрямь была система. На берегу Истрицы артефакты стояли довольно плотно, метрах в пятидесяти друг от друга. Вторая линия находилась примерно на середине расстояния между руслом реки и загадочными сетками, но при этом содержала почти вдвое меньше зеленых огоньков, чем первая. Наконец, третья линия, самая бедная на артефакты, шла еще восточнее, длинной цепочкой, шагах в пятидесяти от второй. И тянулось все это безобразие на несколько рисаннов в обе стороны от крепости, имитируя то ли минное поле, то ли поле для волшебного гольфа.
Еще бросалось в глаза, что дичи в этой части Истрицких лесов не было – ни птиц, ни зверья. Только комарье настойчиво звенело над ухом да бабочки со стрекозами порхали туда-сюда. Отсутствие добычи вскоре подтвердил и Ворчун. Так что если бы я не закупился провизией заранее, ложиться спать нам пришлось бы голодными.
Для ночлега решили приспособить старое-престарое волчье логово, которое брат отыскал ближе к ночи. Располагалось оно с восточной стороны от натянутой через лес сетки, и мы рассудили, что раз за ее пределами никто не удосужился выставить огоньки, а сами сети не были повреждены, то здесь более или менее безопасно. Правда, спали мы все равно вполглаза, но до утра нас никто не потревожил. А когда вскоре после рассвета мы снова выдвинулись по направлению к крепости, то примерно на полпути обнаружили… хм, сюрприз. Причем сюрприз не особо приятный, при виде которого Ворчун замер как вкопанный, а я удивленно присвистнул.
Оно стояло на берегу реки, понуро опустив голову и уронив вдоль костлявого туловища неестественно длинные руки. Впрочем, руками эти штуки называть было не очень правильно – на каждом из четырех многосуставчатых пальцев виднелись таких устрашающих размеров когти, что иначе, как хапалками, эти клешни было не обозвать.
Кожа у твари оказалась темно-зеленой, гладкой, блестящей. И создавалось впечатление, что снаружи ее покрывало нечто вроде слизи. Росту в существе было метра два. Худое до отвращения. Все какое-то кривое, непропорциональное, словно мутировавший прямоходящий кузнечик. Длинные, согнутые в коленях и похожие на узловатые корни ноги. Полукруглые, наползающие друг на друга хитиновые пластины, которые надежно прикрывали живот и грудь. Сидящая на тонкой, защищенной черными чешуйками шее голова с вытянутым назад черепом чем-то напоминала «чужого» из знаменитого ужастика Ридли Скотта. За исключением того, что у существа не было глазниц. Зато ротовая щель оказалась огромной. Думаю, что влез бы туда целиком, если бы тварь как следует разинула пасть.
Правда, в данный момент ей было не до меня – черно-зеленый кошмарик оказался всецело поглощен торчащей из земли «тростью». Причем до такой степени, что пускал на нее липкие слюни, медленно-медленно раскачиваясь из стороны в сторону в такт слышной только ему мелодии.
А еще у него был хвост. Ну как хвост… длинный черный отросток, больше похожий на хлыст. Кончик его пропадал в траве, так что наличие или отсутствие шипа я высмотреть не мог. Но открытие было интересным.
Осторожно спустившись на землю, я ползком подобрался к твари поближе и выглянул из-за куста. Рядом приглушенно заворчал волк, но я показал ему кулак, и Ворчун послушно замолчал. Существо нас так и не заметило. Похоже, его ничего, кроме «трости», не интересовало. А когда я посмотрел на него вторым зрением, то понял причину такой невнимательности: оказывается, драхт – а это был именно он – не просто так чах над артефактом. Выпустив из пасти полупрозрачные усики, монстр обвил ими деревянный набалдашник и вытягивал из него магию. Медленно, с явным трудом, кошмарик пил ее, как коктейль через слишком узкую трубочку. И был настолько поглощен процессом, что не обратил внимания на появившихся из леса, вооруженных до зубов, упакованных в доспехи всадников. И не услышал собачьего лая, при звуках которого мы с Ворчуном одновременно встрепенулись.