— Конечно, он безумец! — вскричала царица. — Он оскорбляет мое величество! Уведите его, Нахерех.
— Ваше Сиятельство, подождите! — Вельможа Сенмут шагнул вперед, и резкие морщины улыбки медленно проступили на его лице, пока он изучал Шефту. — Уверен, мой господин был бы еще более заинтригован, если бы этот жонглер смог доказать свои слова. Это было бы забавно, не так ли? Говори, жонглер! У тебя есть доказательства?
— Есть, о Лев Мудрости!
Царица застыла. Нахерех потянул жонглера к себе, и Мара затаила дыхание от резкого, внезапного страха.
— Ты можешь доказать это обвинение? — вырвалось у Нахереха. — Говори же, быстро!
— Пусть Его Высочайшее Превосходительство Зодчий взглянет на левое запястье великого вельможи Шефту…
«О, Амон, все кончено, все кончено, он пропал!» — подумала Мара, и хрупкий пузырь надежды, что рос в ней, лопнул в одно мгновение.
— Что я там найду? — спросил вельможа Сенмут, подкрадываясь к Шефту, словно огромный кот.
— Амулет странного вида, Ваше Превосходительство. Я не видел его сегодня, ибо его запястье скрыто от меня, здесь, где я стою на коленях. Тем не менее я опишу его вам, ибо знаю его хорошо, о да, хорошо, по запястью Сашая…
— Описывай же! — Сенмут схватил Шефту за запястье и, заслонив его от жонглера своим телом, уставился на него.
— Это скрученная льняная нить, на которую нанизаны семь зеленых бусин, и она завязана семью узлами. Посреди семи бусин — плоская сердоликовая, с письменами на обеих сторонах. Разве не так я говорю, Ваше Превосходительство?
Медленно глаза Зодчего поднялись и остановились на неподвижном лице Шефту.
— Все так, как ты говоришь. — Он отшвырнул запястье Шефту. — Вот ваш предатель, о Сияющая, — неподкупный Шефту!
— Осирис! — прошептала царица, падая обратно на трон. — Не может быть! Не может быть!
Для Мары само время, казалось, остановилось. Затем Шефту вздохнул, пожал плечами и повернулся к вельможе Сенмуту.
— Что ж, соратник, все кончено, — сказал он. — Нам лучше во всем признаться, не так ли? Жаль только, что, несмотря на все наши предосторожности…
— Нам! — Сенмут уставился на него, внезапно побледнев.
— Великий Амон, что ты говоришь? — почти взвизгнула Хатшепсут. — Ты хочешь сказать, что и уважаемый Сенмут…
Зодчий развернулся к ней.
— Величество, это ложь! Он лишь пытается утянуть меня за собой! Сияющая, вы же не верите…
— О, полно, — холодно вставил Шефту. — Игра окончена. Мы были соратниками, так давайте умрем как мужчины.
— Проклинаю тебя! Ты умрешь как крыса, здесь и сейчас… — Сенмут дико бросился на него, сверкнул взметнувшийся вверх нож, но лишь для того, чтобы звякнуть о другой, который, казалось, сам прыгнул в кулак Шефту. В мгновение ока в зале воцарился хаос; плащ Нахереха обмахнул Мару, когда тот бросился вперед, Хатшепсут вскочила на ноги, выкрикивая приказы, которые заставили солдат слететься со всех углов комнаты. Мара, разрываемая между ужасом и диким ликованием, обнаружила, что стоит во весь рост, во весь голос бросая им всем вызов. Затем узел солдат вокруг двух мужчин распался, Нахерех попятился, и вот он — Шефту, крепко схваченный двумя солдатами, в разорванном роскошном одеянии, но с горящими глазами. На полу у его ног распласталось тело вельможи Сенмута.
— Так! — выдохнула Хатшепсут. — Одного нет — и другой последует за ним! — Ее голос возвысился от ярости. — Вы осуждены за измену и убийство, господин Шефту! На рассвете вы умрете.
— И мои тайны умрут со мной, — бросил в ответ Шефту.
Черты лица царицы словно окаменели; впервые Мара увидела в ее глазах проблеск настоящего страха.
— Что ты имеешь в виду? Есть и другие?
Шефту тихо рассмеялся, и фараон поднялась, словно сам этот звук заставил ее вскочить на ноги.
— Прекрати эту насмешку! Какие тайны?
— Да, какие? И когда это случится? И кто это сделает? Считай свои часы, Хатшепсут, ибо их осталось немного, и они не принесут тебе радости. На кого ты можешь теперь указать и с уверенностью сказать: «Он мой друг»? Твой двор полон предателей, и ты их не знаешь! Но я их знаю.
«Он тянет время», — подумала Мара. На какую хрупкую надежду он рассчитывал, она не могла себе представить, но он использовал последний шанс, играя на единственной слабости царицы — ее страхе за свой трон. И он делал это так искусно, как арфист перебирает струны. Хатшепсут стояла неподвижно, с паникой в глазах.
— Какие предатели? — вскричала она.
— Их имена умрут со мной.
— И их планы тоже! Сын Пожирателя, что они смогут сделать без своего предводителя?
— Моя смерть для них будет ничем. Она будет подобна камню, брошенному в Нил во время разлива! Разве воды останавливаются из-за камня? Планы составлены, Хатшепсут, и час близок. Ты узнаешь своих врагов, когда они нанесут удар.