— По правде говоря, это ты меня беспокоишь, крошка! Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, связываясь со случайным знакомым на речном судне. Он может оказаться проходимцем.
Мара с удивлением подняла глаза.
— Проходимцы в моей жизни не новость, капитан. Но я не вижу причин считать Шефту таковым.
— Не видишь, клянусь всеми богами! Ну-ка, что ты о нем знаешь?
— Ничего, — признала она, — кроме того, что он хочет, чтобы я знала. Но ведь и он обо мне ничего не знает.
— Да, это правда! Как и я, впрочем. Может, это его мне стоит предостерегать! — Неконх раздраженно передвинул фишку на следующий квадрат и откинулся назад, хмуро глядя на залитую солнцем палубу.
«Ну вот, теперь я его обидела, — с усмешкой подумала она. — Но, великий Амон! Он ведет себя так, словно я какая-то тепличная девица, никогда не покидавшая отцовского двора!»
Она машинально сделала ответный ход, гадая, какую еще игру он ведет. Давненько никто не беспокоился о ее благополучии. То, что это делает дородный речник, показалось ей в высшей степени любопытным — настолько любопытным, что она и не подумала ему верить. Собирается ли он сказать то, что у него на уме?
— Ваш ход, капитан, — пробормотала она.
Но он лишь молча передвинул еще одну фишку. Некоторое время игра шла в тишине, но дурное настроение Неконха улетучилось, как только они оба увлеклись. Он играл без выдумки, но хорошо и досконально знал все приемы. Мара, за свою рабскую жизнь почти не имевшая дела с играми, была вынуждена напрягать весь свой ум, чтобы отражать его ходы и одновременно пробиваться на другую сторону доски. В конце концов, проявив недюжинную дерзость, она заманила три его последние фишки в ловушку, сбила их все и провела свою единственную фишку в «царское» поле.
Она откинулась назад и рассмеялась, когда брови Неконха взлетели вверх.
— Клянусь всем святым! — взорвался он. — И как это ты меня провела?
— Провела? Я не хитрила! Как вы могли подумать обо мне так дурно?
— Мог и думаю! Эх, крошка, тебе бы в военачальники! — Неконх усмехнулся, сгребая фишки в ящик. — А может, я просто старею.
— Вовсе нет, друг капитан, — раздался за их спинами сухой голос. — Эта девица — опасный противник. Она играет, чтобы победить.
Они резко обернулись. В дверях, удобно скрестив руки, стоял Шефту.
— Да… ну, а кто не играет? — пробормотал Неконх. Он принялся убирать игру. Мара поднялась, и сама готовая к обороне, хоть и не могла бы сказать почему.
— Давно ты здесь стоишь? — потребовала она ответа.
— Достаточно долго, — сказал Шефту, — чтобы сделать несколько интересных наблюдений.
— Вот как! Полагаю, у меня теперь не осталось секретов.
— О, ни одного.
Он с усмешкой посмотрел на нее сверху вниз. Вопреки себе она почувствовала непреодолимое любопытство — в котором ни за что бы не призналась, — что же это были за наблюдения. Проскользнув мимо него из каюты, она пересекла палубу и подошла к левому борту. Солнце, опускаясь в Ливию, воспламенило и реку, и небо, но она думала не об этом, а о том, что он последовал за ней и теперь тоже опирается на планширь.
— Ра сегодня умирает в огне, — заметила она. — Красивое небо.
— Да, красивое.
Его тон закрыл эту тему. Она поспешно нащупала другую.
— Клянусь, трудно поверить, что еще один день кончается. Всего два дня, и мы причалим в Абидосе. Разве не удивительно, как…
— Да-да, удивительно. Ну же, я убедился, что мое мнение тебе совершенно безразлично. А теперь давай, спроси меня, о чем я там говорил.
Она обернулась и увидела, что его лицо светится от смеха.
— Демон тебя побери! Зачем ты меня мучаешь? Что тебе от меня нужно?
— Я еще не решил, — невозмутимо ответил он.
— О, не решил? Неужели? Клянусь Сетом и всеми его демонами, ну и хладнокровный же ты! Бьюсь об заклад, капитан был прав — он сказал, что ты проходимец!
Наступила короткая тишина.
— А вот это интересно, — заметил Шефту. Он все еще улыбался, но глаза его вдруг стали опасными. — И что еще сказал капитан?
«Эх, придержи-ка язык, девочка моя! — подумала Мара. — Тут что-то такое, о чем ты не знаешь…»
— Что еще? — подтолкнул ее Шефту.
— Да… больше ничего.
Он ждал. Его улыбка застыла, став такой неумолимой, что она ощутила дрожь страха. Почему он так допытывается? Может, лучше выложить все как есть.
— Капитан лишь предостерег меня насчет случайных молодых людей на речных судах. Кроме того, что он суетился, как наседка над единственным цыпленком, разве в этом есть что-то поразительное?
Он еще мгновение сверлил ее этим холодным взглядом, затем медленно расслабился, оперевшись локтем о поручень.