— Следующая проблема — устроить тебя переводчицей, — продолжил Шефту. — Это сложнее. Я не смею показываться. Кто капитан на корабле принцессы, Неконх? Он египтянин?
— Да. Некий Саанх-Вен. Тугодум, но…
— Его можно купить?
— Несомненно. — Неконх потер подбородок. — Но не разболтает ли он потом? Он болтлив, особенно под хмельком.
Маре становилось не по себе, ей хотелось поскорее со всем покончить. Как только детали будут улажены, она будет в большей безопасности от пытливого ума Шефту. Что до Саанх-Вена, то тут проблемы не было, хотя она и не смела им об этом сказать. «Ну же, думай головой! — подумала она. — Ты должна справиться и с этим…»
— Но разве даже под хмельком, — сказала она, — человек станет рассказывать о своих собственных проступках? Возможно, здесь ласковый взгляд и бойкий язык принесут больше пользы, чем подкуп. Если человека подкупили и он потом чувствует вину, он может свалить все на тех, кто его подкупил. Но если его уговорами убедили заменить одну переводчицу на другую, потому что лесть сладка его уху, — кого он сможет винить потом, кроме себя самого? Вряд ли он станет хвастаться собственной глупостью, не так ли?
— А все мужчины — глупцы, — бесстрастно добавил Шефту.
«Но не ты, друг мой!» — подумала Мара. Вслух же она с пожатием плеч сказала:
— Этот, может, и таков. Капитан говорит, он тугодум.
— Да, — беспокойно проворчал Неконх. — Но затея кажется рискованной…
— Возможно, и нет. — Шефту с усмешкой изучал Мару. — Эта дева владеет искусством лести, капитан. Я был свидетелем ее небольшой встречи с учеником пекаря в Менфе, которая доставила мне истинное удовольствие. Думаю, мы можем рискнуть. Если не получится, еще будет время попробовать что-то другое. Мы не покинем Абидос, пока она не подаст знак.
— Значит, все решено? — осведомилась Мара.
— Да. Кроме послания, которое ты передашь царю. Скажи ему, что я… — Шефту замялся и переменил фразу. — Скажи ему, что боевой ястреб летит.
— Боевой ястреб летит? Но что это значит?
Шефту улыбнулся.
— Я хочу просветить царя, Голубоглазая, а не тебя. — Он встал из-за стола. — О сигналах договоримся завтра. А сейчас нам нужно разойтись, иначе команда будет дивиться на эту болтовню. — Он направился к двери, но остановился перед Марой, все еще едва заметно улыбаясь. — И чтобы ты не сомневалась, ускользнуть от меня в Абидосе, продать мое кольцо или сделать что-либо, кроме того, что мы запланировали, не получится. Не заблуждайся на этот счет. Если моему царевичу будет грозить опасность, мне все равно, какого цвета глаза закрывать навсегда.
Он прошел мимо нее и вышел из каюты. Встревоженная, несмотря на саму себя, Мара поднялась, чтобы последовать за ним, но Неконх остановил ее, коснувшись руки. Она обернулась и увидела, что он смотрит на нее сверху вниз с обеспокоенной хмуростью.
— Суровый он хозяин, — прошептал он, мотнув головой в сторону удаляющейся фигуры Шефту. — Я за тебя весь потом изошел, когда он сидел там, качая ногой и жонглируя твоей жизнью в своих руках. Но не стоило тебе подслушивать!
— Я не боюсь его. Он не причинит мне вреда, пока я ему полезна. Но, капитан… как же он, должно быть, ненавидит царицу и любит своего царевича.
— Да… но я думаю, Египет он любит еще больше. По-моему, именно это заставляет его швыряться своим золотом и жизнью, и использовать людей, словно орудия. Именно поэтому он держит дубину над головой даже такой беззащитной девицы, как ты, крошка, и обращает твой ум на службу своим целям, и идет на риск, который может закончиться убийством… — Неконх покачал головой. — Да, он безрассуден, и, возможно, безумен. Но, помоги мне Амон, я, кажется, пошел бы за ним до самой Реки Мертвых и обратно!
— Он может этого потребовать, — медленно произнесла Мара.
Она вышла из каюты, вдохнула залитый солнцем воздух, свежий, чистый запах воды, парусины и ветра, чудесным образом возвращенный ей, а затем укрылась в своей груде шкур.
«Теперь все изменилось, — размышляла она. — И все же все осталось по-прежнему».
Завтра, когда они причалят в Абидосе, она будет действовать по своему прежнему плану, как будто сегодня ничего не случилось. Но какая разница! Теперь она обладала знанием, которое вмиг купило бы ей свободу у ее нового хозяина, а может, и осыпало бы золотом. Собственно, у нее уже было богатство в виде этого инкрустированного самоцветами кольца, которое, конечно же, никогда не покинет ее пояса. Все ее мечты начинали сбываться. А что до мести — Осирис! Она отомстила десятикратно, стократно…