Тут ее поразил новый страх. Если она промедлит, кто знает, как все обернется? Возможно, Хатшепсут нашла достойного соперника в этом хитроумном Шефту. Дай ему немного времени, и он, может быть, доведет свои планы до конца, вырвет этот сияющий трон и отдаст его своему царю. Эх! Что тогда станется с любимцами царицы и их золотом — и с мечтами переводчицы принцессы Инанни?
Мара слишком хорошо это знала. Ее единственное надежное спасение — служить своему хозяину. Но когда она переводила взгляд с него на лениво возлежащего вельможу Шефту, выбрать было трудно…
Решение, что вспыхнуло в ее уме в следующее мгновение, было таким простым, таким очевидным, что она едва не рассмеялась в голос. Она не будет выбирать! Зачем делать выбор между этими двумя, когда каждый считает ее своей союзницей, своей рабыней? Почему бы не играть на два фронта, служа обоим, а на самом деле — только себе? Тогда, когда придет время, она прыгнет вместе с победителем! Ах, какие возможности открываются перед той, кто умеет пользоваться своим умом!
Она вздрогнула от звука голоса царицы.
— Отпусти слуг, вельможа Сенмут. Думаю, этой сирийке не по вкусу наше вино. — Слуги удалились, и Хатшепсут заговорила снова, на этот раз с Марой. — Передай принцессе прощание. Да пребудут с ней боги Египта и Сирии. И передай ей поздравления моего величества с грядущим браком, который, несомненно, будет радостным.
Голос сочился насмешкой, а прекрасные губы скривились в улыбке, поразительно похожей на ту, что прорезала борозды на смуглом лице вельможи Сенмута позади нее. Мара почувствовала, как ее оптимизм улетучивается, несмотря на все ее усилия, а вид белой маски, которой стало лицо Инанни, еще больше испортил ей настроение. Беззащитная, тоскующая по дому, несчастная принцесса! Неудивительно, что она не смогла проглотить вина.
Инанни сумела пролепетать слова благодарности и прощания, и Мара с трудом их перевела. Хатшепсут кивнула, и ее улыбка стала шире; она начала смеяться, и смех этот шел из глубины горла. Звук нарастал, пока не заполнил весь зал. Мара вспомнила крик Гора, царского сокола, когда тот камнем падал с неба этим утром, чтобы схватить жаворонка. У нее поползли мурашки по коже, когда она наконец поднялась с колен и стала медленно пятиться к двери рядом с бледной Инанни.
Ибо царица, все еще смеясь, подняла свой скипетр из золота и эмали. Прием был окончен.
Глава 9
Лев в силках
Вызов Инанни от ее предполагаемого жениха пришел в течение часа. К тому времени эффект от смеха царицы прошел, оставив Мару свободной от дурных предчувствий и снова дерзко уверенной в себе и своем уме. А предвкушение ироничной встречи, что ждала впереди, в которой она сама станет гонцом, которого ей было приказано найти и предать, буквально опьяняло ее. Какая восхитительная шалость! Право же, жаль, что насладиться ею, кроме нее самой, было некому.
Впрочем, размышляла она, ни Шефту, ни ее хозяин с гранитной челюстью вряд ли оценили бы юмор ситуации.
Бедная Инанни, не имея тайных плутней, чтобы поддержать дух, была и впрямь в унынии. Маре стоило немалых трудов убедить ее, что нужно снова подвергнуться бессмысленным омовениям и расчесыванию волос и быть готовой после полуденной трапезы предстать перед царем.
Но Мара умела быть настойчивой, а еда немало поспособствовала восстановлению упавшего духа принцессы. Так что, когда в водяных часах набралось достаточно воды, чтобы поднять уровень до нужной отметки, Инанни поднялась и в сопровождении Мары и двух сирийских женщин последовала за другим церемониймейстером через сияющие залы, отделанные сусальным золотом, через сады, переходы и парадные покои в апартаменты царя.
Было нетрудно заметить, до какого положения был низведен Тутмос в этой цитадели своей сестры. Его комнаты были роскошны, а рабы многочисленны, но атмосфера его покоев напоминала роскошную тюрьму. Стража, казалось, была поставлена не столько для того, чтобы не пускать чужих, сколько для того, чтобы не выпускать Тутмоса.
Что до самой встречи, то она была совершенно лишена той церемониальной пышности, что отличала прием у царицы. Тутмос внушал не трепет, а неподдельное уважение, в чем Мара убедилась, когда он вошел в комнату, сопровождаемый лишь парой рабов и писцом. Это был невысокий, крепко сложенный мужчина с носом завоевателя, энергичный и беспокойный в каждом движении. Едва увидев его, Мара начала понимать фанатичную преданность Шефту, ибо огонь в этих прямых карих глазах захватывал воображение и не отпускал.