— С их помощью я передала твое послание. — Получив его обещание, Мара с готовностью и нетерпением продолжила. — Эх, это была тонкая работа, хоть я и хвалю собственный ум! Помнишь послание? «Тот, что с опахалом, и тот, что с пером, вошли в наш дом». Конечно, я не знаю, что это значит, — невинно добавила Мара, хотя давно уже догадалась, что речь идет о носителе опахала царицы и каком-то другом знатном вельможе — возможно, судье, чьим символом было Перо Истины, — которых убедили присягнуть на верность царю. — Но я поспорила, что Его Высочество прекрасно поймет. Я жонглировала разговором с ловкостью, которой позавидовал бы и Сахуре, пока мы снова не заговорили об эскизах, а затем я шагнула вперед, так импульсивно, и схватила перо, и нарисовала небольшой узор как идею для будущей вазы — и вот, это были опахало и перо рядом с домом, на котором был картуш царя!
— Очень хорошо, право же, — сказал Шефту, который усмехался, слушая. — Прекрасный рассказ, и рассказанный той, кто не считает нужным портить дело ложной скромностью. Поздравляю тебя, крошка, с твоей хитростью, твоей проницательностью, твоей…
— О, придержи язык! Ты бы мог сделать лучше?
Он тихо рассмеялся, качая головой.
— Нет, возможно, и не так хорошо. Сомневаюсь, что… — Внезапно его лицо напряглось от внимания, когда откуда-то из-за садовой стены до них донеслись голоса. Он резко обернулся, чтобы бросить быстрый взгляд в сторону калитки, затем бесшумно вскочил и потянул Мару за собой в самый темный угол беседки. Пока они стояли там, прижавшись к решетчатой стене, голоса становились все отчетливее, и на гравийной дорожке заскрипели шаги.
— …выглядел как человек, только что увидевший хефта лицом к лицу, — говорил один голос. — Я не шучу, мой друг. Что-то случилось между Ее Сиятельством и Зодчим.
— Он не заговорил с тобой?
— Нет, он слишком спешил! Он вылетел из ее покоев, словно за ним гнался сам Пожиратель, и прошел мимо, не взглянув. Я слышал, как он снаружи рычал, требуя свою колесницу, но не стал оставаться, чтобы помахать на прощание. Атмосфера нездоровая, когда он в ярости!
— Эх, надеюсь, он ею подавится, — пробормотал другой. — В прошлый разлив он забрал пять моих виноградников в казну — с царского соизволения. Но я смотрю, теперь их обрабатывают его рабы.
— Следующим он захочет трон, помяни мое слово. Лет через десять…
Голоса затихли, когда двое вышли через другие ворота. Мара глубоко вздохнула и взглянула на Шефту, который, казалось, получил немало злорадного удовольствия от услышанного.
— Кто это был? — прошептала она.
— Два вельможи, которые любят вельможу Сенмута так же, как и я, — сухо ответил Шефту. — Вельможа Ха-Хепер, тот, что говорил о виноградниках. Думаю, мне стоит устроить с ним небольшую встречу в ближайшее время. А теперь слушай, Голубоглазая, нам нужно убираться отсюда. Сегодня вечером меня в таверне не будет, так что тебе приходить не нужно. Но завтра ночью…
— Это завтра то самое?.. — Мара не закончила, но с тревогой вгляделась в его лицо.
— Да, — прошептал он. — Завтра в час пятой отметки, как сказал мне гонец. Все должно закончиться через два часа, если пойдет гладко.
— Если пойдет гладко! — с горечью повторила она.
Он проигнорировал это.
— Так что будь в таверне к седьмой отметке или как можно скорее после. Твой Решед все еще ослеплен тобой?
— Надеюсь. Он уже рвется с поводка.
— Эх, у тебя не будет проблем, у такой умной, такой замечательной, такой проницательной…
— О, перестань! — Но ее хмурый вид исчез, когда он стоял там, смеясь ей в лицо, а солнечные блики безумно плясали на его лице и платке и сверкали на одном из самоцветов в его золотом ожерелье, пока тот не вспыхнул, как звезда.
— Я буду там, с его позволения или без, — пробормотала она. — Да помогут тебе боги! Шефту, береги себя!
— Крошка, я сделаю все возможное. — Он мягко подвел ее обратно к табурету. — А теперь посиди здесь и позволь золотым рыбкам немного полюбоваться тобой. Дай мне примерно сто счетов. Прощай.
Он скользнул за край увитой лианами стены и исчез. Мара слышала его шаги по гравийной дорожке, спокойные и неторопливые. Она не поднимала глаз, сосредоточив внимание на толстых красных золотых рыбках, лениво плавающих между стеблями лотоса в глубине пруда. Нельзя было думать о том, куда он идет, что он должен сделать, прежде чем она увидит его снова, если вообще увидит.
К тому времени, как она трижды пересчитала золотых рыбок, сад уже некоторое время был пуст. Она поднялась, вышла в яркий свет дня и медленно пошла через сад к дворцу.
* * *