— Надеюсь, ты прав. Но, естественно, я должен убедиться в этом сам. Будьте добры, посторониться.
Он двинулся вперед, но второй стражник остался на месте, его взгляд метнулся к Шефту, затем к двум копателям и, наконец, к навьюченному ослу.
— Что у вас в корзинах? — потребовал он.
Шефту мог лишь благодарить богов за убедительное выражение легкого раздражения на лице Джедета.
— Погребальные подношения, разумеется, — сказал жрец. — Разве мы пришли бы с пустыми руками к месту упокоения великого?
Тяжелое лицо стражника не изменило выражения, когда он сошел с пути Джедета и неспешно направился к ослу. С огромным усилием Шефту воздержался от того, чтобы смотреть на него, приняв вид невозмутимого безразличия. Но холодок пробежал по спине, когда он услышал скрип поднимаемой крышки корзины. Это могла быть просто обычная проверка. Но если у стражника было хоть малейшее реальное подозрение, он отодвинет подношения и увидит камни под ними…
Крышка корзины опустилась. С ногами, дрожащими от облегчения, Шефту двинулся вперед по знаку Джедета, лишь вполуха слыша извинения первого стражника. Они уже миновали хижину и начали спускаться по тропе в долину, когда позади них второй стражник снова заговорил.
— Стойте!
И снова они остановились, но на этот раз дородная спина Джедета заметно дрожала. Шефту же, напротив, почувствовал, как волна гнева смела все замешательство, что мешало ему. Внезапно став хладнокровным и дерзким, он ободряюще сжал руку Джедета под скрывающим их плащом и повернулся к стражнику.
— Ты выказываешь мало почтения Его Святейшеству, приятель! Что на этот раз? И смотри, обращайся к нему подобающим образом.
— Я не хотел проявить неуважение… Ваше Превосходительство, — пробормотал стражник. — Но у меня приказ, и я не должен никого пропускать без разрешения. Поскольку у вас его нет, мне придется пойти с вами.
На мгновение воцарилась ошеломленная тишина. Затем Джедет, запинаясь, обрел голос.
— Ваша преданность долгу похвальна. Однако вам нет нужды покидать свой пост. Мы…
— Мой товарищ может остаться на посту, — упрямо прервал стражник. — Мой долг — идти с вами.
Шефту быстро соображал. Дальнейшие споры выдали бы их с головой; даже первый стражник уже начал смотреть с сомнением. Предупреждающе сжав руку жреца, Шефту небрежно сказал:
— Как пожелаешь.
Он почувствовал, как Джедет напрягся, но мгновение спустя жрец пожал плечами и снова зашагал по тропе, словно ему было все равно. Стражник пошел рядом с ним, несколько смущенно, под аккомпанемент облегченной насмешки своего товарища.
— Эх, Подозрительный, зря только ноги бить будешь. До завтра, значит.
— До завтра? — заметил Шефту, когда они спускались вниз среди скал. — Разве твой друг не будет ждать, когда мы вернемся?
— Нет, наша служба заканчивается через полчаса, — пророкотал стражник, теперь, когда добился своего, вполне дружелюбно. — Ночью дежурят другие.
Шефту позволил себе на миг мрачно восхититься человеком перед ним, что брел, наполовину смущенный, но все еще упрямо исполняющий свой долг. Если бы таких было больше, долина была бы хорошо охраняема. К несчастью, до конца ночи их станет на одного меньше…
Последний отблеск заката почти угас, когда маленькая процессия достигла дна долины и двинулась по нему. Нуит, Звездная, раскинула свое темное, усыпанное звездами тело по небесам, проливая слабый блеск на обширную, суровую пустошь из скалистых утесов, песка и камней, совершенно лишенную растительности. Размытые, остроконечные холмы и гигантские валуны маячили тут и там, странной формы, словно спящие чудовища, все еще дышащие жаром своих раскаленных на солнце боков в прохладный ночной воздух. Царила глубокая, неестественная тишина. Шефту ступал осторожно, его глаза были прикованы к мерцанию плаща стражника впереди, а уши напряжены в попытке уловить хоть какой-то звук, кроме шепота копыт осла по песку. Но во всей этой пустыне не кричала ни одна птица, не пробегал ни один зверек — ничего не шевелилось, ничего не жило, кроме них самих.
Между скалами, все глубже и глубже в сердце долины, они двигались вперед. Наконец Джедет свернул в овраг, который спускался вниз между беспорядочными грудами камней. Он медленно пробирался, ожидая, в агонии напряжения, как знал Шефту, какого-то сигнала насчет стражника. Они были уже очень близко к цели.
Шефту сжал челюсти, просунув обе руки в разрезы своего плаща. Когда они снова показались, то держали его длинный, прочно сотканный пояс. Незаметно он сократил расстояние между собой и стражником; схватив по концу пояса в каждую руку, он скрестил запястья.